Женя как в поисках Алисы включила свет по всей квартире, так и оставила. Эркин взял ящик с инструментами, подошёл к перекошенной двери и... и едва не выругался в голос. Шурупы, на которых держалась петля, были "с мясом" вырваны из косяка. Тут вбивай - не вбивай, держаться не будет. Что же делать? А! В кладовке, пока искал Алису, ему попадались разные деревяшки. Плохо, что там света нет. И... он поглядел на свои джинсы и пошёл переодеваться. Нашёл свои рабские штаны, снял джинсы и натянул эти, и рубашку... рубашку тоже в грязное, неделю не менял, а пока... да всё равно. Не холодно, а ему работать, тенниска в момент разлезется. И часы... Он снял часы и положил на подоконник рядом с часиками Жени.
- Эркин, джинсы тоже в грязное кинь, - крикнула, пробегая мимо с ведром, Женя.
Эркин выдернул из джинсов ремень, проверил карманы на джинсах и рубашке и отнёс их в ванную. Так, теперь... в кладовку.
- Алиса, - позвал он. - Помоги мне.
Алиса, уже забыв обо всех своих страхах, упоённо носилась по такой большой и просторной квартире. Услышав Эркина, она с восторгом кинулась к нему.
- Ага! А чего?
- Подержи дверь, чтоб не закрывалась.
Алиса подпёрла собой дверь кладовки, и Эркин полез туда, загромыхал. Попадалось всё не то. Конечно, при необходимости он и это пустит в дело, но, чёрт, раз те разводили костёр, то это всё натаскали как топливо. Болваны, конечно, но надо искать полено. Да, тогда они тоже меняли часть косяка, и он помнил, что и как делал Андрей. Но там был брусок. Ладно, нашлось бы полено, а уж обтесать, довести до кондиции, как говорил Андрей, он сможет.
Вместо полена нашёлся какой-то чурбак, и Эркин вылез из кладовки с серыми от пыли волосами. Алиса отпустила дверь, и она, к её полному удовольствию, гулко хлопнула. Ей захотелось это повторить, но мама - и как она всё видит? - крикнула из комнаты:
- Алиса, не балуйся!
А Эркин раскрыл свой ящик, который Алиса ещё ни разу не видела, что было безусловно интереснее хлопающей двери.
Сверху в ящике лежала рукоятка ножа. Эркин ещё в промежуточном лагере переложил её туда из кармана рубашки, чтобы не потерять. И решил, приделать кольцо и носить с собой на шнурке. Будто Андрей с ним. Носят же остальные, некоторые - он видел - даже в бане с крестом или другим амулетом. А пока... прости, Андрей, что твоё без спросу взял, ты его берёг, себе под руку подгонял, ничего дороже инструмента у тебя не было, но ты бы ведь сам стал бы помогать, ты бы делал эту квартиру с нами, вместе, не будь в обиде на меня, Андрей, твои инструментом работаю, как тебя вспоминаю...
Начав уже пристально, по делу рассматривать дверь, Эркин понял, что нужно снимать нижнюю петлю, и заменять оба раздолбанных прежними жильцами участка косяка. Заменить весь косяк он не может: нет подходящего бруса, а оставлять уборную без двери тоже нельзя. Алиса вертелась рядом, и потому выругать живших здесь он не мог, во всяком случае, вслух. Он счистил закрывавшую шурупы краску, нашёл подходящую отвёртку и взялся за работу.
Подошла Женя и стала помогать ему: держала дверь, чтобы та на него не рухнула, когда он снимет последний шуруп. Эркин снизу вверх посмотрел на Женю и улыбнулся. Она кивнула, поняв, что он вспомнил клетку и как тогда Женя возилась с дверью.
- Я одного не понимаю, - вдруг сказал Эркин, вытаскивая последний шуруп и вставая, чтобы перехватить и отставить в сторону дверь. - Как ты тогда меня узнала?
- Сердце ёкнуло, - очень серьёзно ответила Женя.
И Эркин кивнул. Конечно, только глазами узнать его, измождённого, избитого, с рассечённой щекой и заплывшим глазом, было невозможно. Он сам себя долгое время, глядя в зеркало, не узнавал. Но...
- Женя, а... а если бы меня там не было, ну, в клетке, ты бы... сделала это?
- Ну, конечно, - Женя явно удивилась его вопросу.
И тут прозвенел звонок.
Эркин застыл с полуоткрытым ртом, потом медленно опустил на пол дверь, достал из ящика маленький, но - он помнил - очень острый топор и пошёл к входной двери. Коротким жестом он отослал Женю и Алису на кухню и, только убедившись, что они ушли, спросил:
- Кто там?
- Сосед ваш, из семьдесят пятой, - ответил мужской голос.
Помедлив, Эркин одной левой открыл замок и отступил на шаг, чтобы иметь пространство для замаха.
- Открыто!
Вошедшему было уже за сорок. Мятые штаны, застиранная рубашка, на ногах шлёпанцы, короткие светлые волосы отливают сединой, клешнястые ладони... Так же внимательно мужчина оглядел стоящего перед ним полуголого индейца с топором в руке и улыбнулся.
- Будем знакомы, сосед, если надолго к нам.
- Навсегда, - твёрдо ответил Эркин и, переложив топор в левую руку, ответил на рукопожатие.
- Я Ахромков Виктор, а тебя как звать-величать?
- Эркин Мороз, - ответил Эркин, ответно стискивая жёсткую от мозолей ладонь собеседника. - Значит, рядом живёшь?
- За стенкой, - кивнул Виктор. - Соседа знать в первую голову надо. Жену поменяешь, а соседа - нет.
- Это почему? - вышла из кухни Женя. - Здравствуйте.
- И вам здравствовать. А почему нет? Так жену сам себе выбираешь, а соседа тебе бог посылает. А с ним не поспоришь.
Рассмеялись все. И Виктор уже совсем по-свойски показал на лежащую на полу дверь.
- Мастеришь?
- На одном гвозде висела, - Эркин показал на косяк. - Вот, латать сейчас буду.
- Тут не латать, а менять надо.
- Бруса-то нет, - Эркин усмехнулся. - Не приготовили для меня. Чурбак вот нашёл, и то спасибо.
- А завтра дня не будет?
Эркин упрямо покачал головой.
- С раскрытой уборной жить, что ли?
Виктор, всё с б ольшим интересом глядя на него, кивнул:
- Оно тоже так. Ну, давай вместе, что ли. Женщина в мужской работе только помеха.
Эркин поймал одобрительный взгляд Жени и согласился.
За работой выяснилось, что Виктор в Загорье с осени, работает в типографии. Название его работы было непонятно Эркину, и он ограничился тем, что сказал о себе, что, дескать, грузчиком на заводе. Ящик привёл Виктора в полный восторг.
- Ты смотри, с каким умом сделано. Что ж ты в грузчики пошёл, раз такой мастер.
- Я - мастер? - удивился Эркин.
- По инструменту класс сразу виден.
- Это брата, - вздохнул Эркин. - Он был мастер, его инструмент. А я... неквалифицированная рабочая сила, - вспомнил он сказанное ему в лагерном отделе занятости.
Виктор усмехнулся и очень естественно спросил:
- А брат где?
И столь же естественно ответил Эркин.
- Убили его в Хэллоуин.
Виктор понимающе кивнул.
Вдвоём они вырубили размочаленные участки, выпилили из чурбака подходящие по размеру латки, загладили их с наружной стороны. Глядя, как Эркин вымеряет всё пальцами и ладонью, хотя в ящике были и круглая рулетка, и складной ярд, Виктор негромко спросил:
- Грамоту... совсем не знаешь?
- Цифры различаю, - честно ответил Эркин. - И считать умею.
Эркин приложил к косяку выпиленный кусок и стал зачищать паз.
- У брата клей хороший был, - объяснил он скептически разглядывавшему его работу Виктору. - За час намертво схватит. И шурупы на клей посажу.
- Ну, что же, если, как говоришь, то потом зачистить, загладить и косяк менять не придётся, - согласился Виктор.
В ящике у Андрея было несколько пузырьков и тюбиков с клеем. Нужный запах Эркин помнил.
- Ага, этот.
Они промазали клеем пазы и латки, и вбили их молотками. Выступившие на стыках капли Эркин затёр стружкой. Вдвоём подняли и приставили дверь, и Эркин через петли наметил места для шурупов.
- Так, - кивнул Виктор. - А теперь, пока схватит, давай эти подправим.