Шум дождя нагонял сон, руки вроде отпустило. Ладно, появится Трейси, подойду. Другого-то варианта нет. Работа нужна. Денег осталось немного. Думал, хоть год поживёт сам себе господином, а что за массаж придётся платить, не посчитал. Жильё, жратва и массаж. А на остальное смотри и облизывайся. Баб, правда, хватает, не ждёшь, пока хозяин тебе разрешит и прикажет, но и бабы денег требуют. Можно, конечно, и задарма, но там уже не ты выбрал, а она согласилась. Кочевряжатся подстилки черномазые, свободных корчат, забыли, как по хозяйскому слову под любого ложились и рожали от кого велено. И пискнуть про чувства не смели, чтоб на "трамвае" не прокатили. А теперь "чуйства" у них, вишь ли, объявились.
Чак удовлетворённо улыбнулся. Ну вот, отогнал боль словами. Теперь спать. Уж до Рождества-то Трейси объявится. И если не лопать от пуза, то и денег должно хватить.
- На этом закончим. Благодарю вас. До свидания.
Бурлаков ещё раз оглядел аудиторию и стал собирать бумаги. Его первая публичная лекция после, да, почти пятнадцати лет перерыва, и к тому же на чужом, всё-таки чужом, языке. И, кажется, получилось.
С обычным студенческим гомоном слушатели вываливались за дверь. Когда аудитория опустела, к Бурлакову подошёл Старцев.
- Спасибо, Игорь Александрович.
- Пожалуйста, Геннадий Михайлович, - благодарно улыбнулся Бурлаков. - Не откажетесь от кофе?
- Не откажусь, - засмеялся Старцев. - В кафе?
- Нет, давайте у меня, если вы не против.
- По-нашенски, - кивнул Старцев.
Крохотная квартирка, вернее комната с нишей-кухней и закутком-душем в университетской гостинице безукоризненно чиста и кажется нежилой.
- Не обжились ещё? - присвистнул Старцев.
- Если честно, то и не собираюсь, - Бурлаков быстро, с ухватками старого холостяка, накрывал на стол. - Гостиница - она гостиница и есть. Контракт на пять ознакомительных лекций по истории России не требует постоянного жилья. Отчитаю и уеду. Вернусь домой и уже там буду устраиваться капитально.
- Домой? Вы жили в...- Старцев запнулся.
- В Грязино, - подсказал Бурлаков. - Но это Петерсхилл. Теперь.
- И пока?
- Берите сахар, печенье. Стоит ли заново тасовать людей, Геннадий Михайлович? Вообще-то мы, - Бурлаков невесело улыбнулся, - извините, никак не привыкну, что один, переехали в Грязино из-за бомбёжек, это дом тестя. Глухомань, тишина, а Царьград тогда бомбили часто. А там оккупация... ну, и всё остальное из этого вытекающее. А теперь... пусть живут.
Старцев задумчиво кивнул.
- А что вы вообще думаете о статусе этих территорий, Игорь Александрович?
- Спорность этих земель, как и любого Пограничья со смешанным населением очевидна и фактически непреходяща, - пожал плечами Бурлаков. - Мне думается... это вопрос населения.
- Плебисцит?
- Империя радикально изменила этнический состав. Сейчас плебисцит будет некорректен. По вашим данным возвращаются многие?
- Насколько я знаю, не очень. Многие из переселенцев бежали от фронта. Они не возвращаются совсем. Из угнанных пока немногие. Но, - Старцев нахмурился, - эксцессы уже начались.
- Да, в этой ситуации они неизбежны, - кивнул Бурлаков.
- Инфраструктура разрушена, самоуправление отсутствует, - продолжал рассуждать Старцев. - И вы правы: нельзя одну несправедливость исправлять другой. Угон изгнанием.
- Совершенно верно, - Бурлаков отпил кофе. - Однозначного решения я, честно говоря, не вижу. Наверное наиболее приемлем вариант с компенсацией и выкупом.
- Да, согласен. Кстати, стихийно этот процесс уже начался. Выкуп, он же компенсация и отказ от претензий. Комендатура оформляет и выдаёт документы на право владения.
- Я слышал о таких случаях, - улыбнулся Бурлаков.
- Ваш комитет подключился? - с интересом спросил Старцев.
- Разумеется. Мы же комитет защиты жертв Империи. И раз эта территория теперь российская, значит, надо стабилизировать население. Тем более, что рабство было распространено не особо, наиболее рьяные либо бежали, либо не пережили освобождения рабов.
- Как и во всей Империи, - понимающе кивнул Старцев.
- Бывшей Империи, - поправил его Бурлаков. - Пограничье было необходимо вернуть несмотря ни на что, по политическим мотивам. А то станет непонятно, за что воевали.
- Да, конечно, вернуть утраченные территории.
- Вот именно. А остальная территория - лишняя обуза, пусть самоорганизуется. Мы только даже не почистили, а создали условия, а дальше пускай сами своими руками и по своему разумению, - Бурлаков усмехнулся и продолжил: - Очень многое упирается в документы. Архивы нам предоставили, но работы... непочатый край.
Старцев несколько раз задумчиво кивнул. Отвечая не столько Бурлакову, сколько собственным мыслям.
- Как вы думаете, Игорь Александрович, насколько реальна попытка поворота?
- А насколько реальна была война? Вы это вряд ли помните.
- Совсем не помню, - кивнул с улыбкой Старцев.
- Ну вот. Тоже считали, что Империя не осмелится. А в результате? Вот видите. А вообще-то об этом надо спрашивать у наших друзей. У Николая Алексеевича и Александра Кирилловича. Это сфера их интересов.
- Это их хлеб, - улыбнулся Старцев. - Конечно, попытки реванша закономерны и неизбежны, но меня смущает одно обстоятельство. Нас слишком убеждают, что все события развернутся на Рождество. Слишком явная утечка.
- Чтобы она была естественной, - сразу подхватил Бурлаков. - Рождество как граничную дату нашего ухода с основной территории бывшей Империи мы дали сами. Тоже всевозможными, насколько я знаю, утечками и полуофициальными заявлениями. Естественно желание реваншистов перехватить и не дать никому вклиниться в момент безвластия. Пересменка - самое благодатное время для прорыва.
- Как и фронтовые стыки, - кивнул Старцев.
- Да, вы правы. Тот же стык, только не в пространстве, а во времени. Вспомните нашу и не только нашу историю. Стоит власти упасть, как сразу находятся желающие и могущие её подобрать, пока честные и законопослушные думают и колеблются. Так что реванш именно вплотную перед нашим уходом или во время него вполне вероятен и даже оптимален для реваншистов. Но нужно решить другой вопрос. Нас хотят упредить или наоборот, вызвать на активные действия?
- А как считают в вашем Комитете?
- По-разному, - засмеялся Бурлаков. - Но в любом случае наши действия предопределены. Оружие практически у всех сохранилось, решительности не занимать. Да из подполья мы далеко не всех вывели.
- Почему? - удивился Старцев.
- Потому что с той стороны многие остались... в своём подполье. Службу Безопасности и Службу Охраны проредили, скажем так, и без нас.
- Да, - кивнул Старцев. - Я слышал об этом. Программа самоликвидации, правильно?
- Совершенно верно. А была ещё Белая Смерть. Глубоко законспирированная и очень влиятельная. И очень опасная. Так вот она, по многим данным, осталась почти нетронутой. И предстоящий реванш - это её дело, я уверен. Исход попытки, конечно, ясен и предсказуем. Но крови будет много.
- К сожалению, вы правы, - вздохнул Старцев.