— Брезент есть, — авторитетно подтвердил Роб.
— А разрешат? — сомневаясь, спросила Молли.
— А чего ж нет? — Мамми оглядела кружки, выискивая, кому долить кофе.
— Фургон в хозяйстве лишним не будет, — решительно изрёк Роб.
Роланд рассмеялся и взъерошил сыну волосы. Он уже не переживал из-за того, что его Роб равнодушен к лошадям, Стеф вон спокоен, что ни Том, ни Джерри не хотят с машинами возиться.
Пустились в воспоминания, кто где и что видел нужное для фургона. Фургон сладить — это не лавку на кухню сбить, здесь Сэмми одному не справиться. Но это ж… Это ж когда делать? Ну, если разрешат заняться фургоном, то Большой Дом пока побоку, Сэмми ж не разорваться, Ларри с ленча снова в своей мастерской засядет — Ларри кивнул — Стефу от котельной, а Ролу от конюшни и скотной тоже надолго не уйти, так что вся работа на Сэмми ляжет. А ему уже на завтра велено, что делать. Это к массе Джонатану идти и перепрашиватьсяЈ тут надо думать и думать…
…Вечерний шум на кухне столь же привычен, как остальные шумы имения. Не вслушиваясь специально, Фредди ощущал их как сигнал: всё в порядке, всё, как обычно. Он сидел у камина, вытянув ноги к огню, и рассеянно скользил глазами по газете. Пора бы Джонни и вернуться, ночевать в Краунвилле вроде бы не планировал, хотя… кто знает, что и как может повернуться, всего предугадать невозможно. Фредди перевернул страницу. Всё то же. Стоп… а это что? Он опустил газету и прислушался. Да, топот копыт, точно. Фредди аккуратно положил на пол газету, встал и, подтянув пояс с кобурой, вышел на террасу.
Снег всё ещё лежал, и оттого казалось не так темно. Ещё раз прислушавшись, Фредди пошёл к конюшне. Джонатан уже спешился, выводил Лорда и заводил его в денник.
— Пусть обсыхает.
— На кухню зайдёшь?
— А что, есть срочное?
Фредди хмыкнул.
— Не срочно, но обговорить нужно.
— Масса Джонатан, — влетел в конюшню Роланд. — С приездом, масса Джонатан!
— Спасибо, Рол, — улыбнулся Джонатан.
Выйдя из конюшни, он сразу оказался в обычном кольце. Выслушав всех, Джонатан не отдал никаких распоряжений и отпустил на отдых со словами:
— Всё завтра. Спокойной ночи. Нет, Мамми, спасибо, ужинать не буду. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи… И вам спокойной ночи, масса… Спокойной ночи, сэр…
Джонатан ушёл в душ, Мамми, сопя и вздыхая, уплыла на кухню, за ней ушли остальные. Фредди вернулся в их домик и поставил на решётку в камине кофейник, развёл посильнее огонь. Ну, вряд ли Джонни задержится в душе, не будет он Стефа держать лишнее.
Джонатан пришёл, когда на кофейнике задребезжала крышка.
— Уф, хорошо! Круто как на зиму повернуло, а?
Джонатан прямо-таки излучал благодушие и уверенность. Фредди отошёл к бару, сделал два коктейля и вернулся к камину.
— Держи, Джонни. Как там шериф? Готовится к двадцатому?
Джонатан удивлённо присвистнул.
— Чёрт, совсем из головы вылетело, двадцатого ведь годовщина, так? Думаешь, что-то будет?
— У нас? У нас будет под расчёт, Джонни.
— Интересная мысль, — кивнул Джонатан. — Четыре дня что-то решают?
— Многое. Я тоже не чухался, но меня сегодня Стеф просветил.
— Ну-ну? — Джонатан отхлебнул сразу полстакана, с интересом глядя на Фредди.
— План такой. Собрать из рухляди фургончик — раз. Двадцатого получить под расчёт — два. Три дня на то, чтобы посменно съездить в город за покупками. Двадцать четвёртого — Сочельник. А там уж как положено. Есть резон?
Джонатан задумчиво кивнул.
— Резон есть. Так-так, и что ещё сказал Стеф?
— Что людям нужны праздники, и что через год после освобождения стыдно ходить во всём рабском.
— Тоже резон, — Джонатан отхлебнул ещё раз, но уже поменьше. — Что ж, когда человек умён, то работать с ним в одно удовольствие. Значит, с утра ставим Сэмми на фургон?
— И остальных к нему на подхват.
— Большой Дом может и потерпеть, — кивнул Джонатан. — Крышу мы там особо не раскрывали, самое ценное уже выбрано. Так, что ещё?
— Ларри наделал бижутерии, надо помочь продать, — Фредди усмехнулся. — Процент я не оговорил, но много он не запросит.
— Скинем Роулингу?
— Зачем? Пусть здесь разойдётся, чтоб слава пошла, — Фредди налил себе кофе и долил коньяком. — Знаток и в жести уровень увидит.
— А дальше?
— Предложим свой материал, и в Колумбию Ларри уже с заделом поедет.
— Стратегически мыслишь, — хмыкнул Джонатан.
— От тебя и заразился. Да, Джонни, о ёлках не беспокойся.
Джонатан поперхнулся. От неожиданности.
— Чего?! Каких ещё ёлках?
— Рождественских, — невозмутимо ответил Фредди. — Одну нам, другую на кухню. Ну, и парочку гирлянд к ней. К каждой.
— На кухню понятно, и не парочку гирлянд, а можно и целый набор. И о подарках можно подумать, согласен, вполне уместно. Но нам-то зачем?
— Людям нужны праздники, Джонни, — философским тоном ответил Фредди. — Кофейник сними с огня, раз не пьёшь.
Джонатан подозрительно посмотрел на Фредди, налил себе кофе и погрузился в раздумья.
— Да, Фредди, а почему я не должен о них беспокоиться? Ты уже заказал:
— Нет, — голос и поза Фредди оставались по-прежнему безмятежными. — Перед мэрией как раз две в аккуратных таких кадочках. И ни одного фонаря.
Джонатан замер с открытым ртом и через секунду захохотал так, что облил себя кофе.
— Ты…! — наконец выдохнул он залихватское ковбойское ругательство. — Ты с ума сошёл!
— Рождество должно быть весёлым! — убеждённо ответил Фредди. — Ты не обжёгся?
Джонатан отсмеялся, вытер глаза и джинсы, налил себе ещё одну чашку, уже тоже пополам с коньяком.
— Это ты про Рождественские угоны, что ли, вспомнил?
— Н-ну! Забыл, как веселились?
— Особенно в отстойнике. Ладно, ёлки завезут, это не проблема. Могут себе и сами купить.
— Я обещал Стефу от нас.
— Тогда, конечно, — сразу кивнул Джонатан. — Так что, ковбой, делаем настоящее Рождество?
— Повторю за Стефом. Хэллоуин нам испоганили, неужто и Рождества не будет?
Джонатан залпом допил кофе и встал.
— Да, и это главный резон. Всё правильно, Фредди, делаем настоящее Рождество. Расчёт я сделаю.
— Деньги у нас на выплату есть?
— Не трухай, ковбой. Счета не тронем.
Фредди тоже допил и встал. Вдвоём они навели порядок в баре.
— Да, Джонни, вот ещё что. Корма надо на мелкую фасовку рассыпать. Роб сегодня с мелюзгой все мешки собрал и отсортировал. Поставить с утра всех мужчин, и до ленча сделают.
— Элементарно, — кивнул Джонатан. — У Молли уже заметно?
Фредди пожал плечами.
— Понятно, — Джонатан усмехнулся. — Согласен. До ленча сделаем и поставим Сэмми на фургон.
— Согласен, — слегка передразнил его Фредди. — Ну, всё, пожалуй, — и, уже выходя из комнаты, сказал торжественным тоном, как клятву дал: — А на Рождество в оттяг повеселимся!
Джонатан вздохнул и стал стелить постель. Веселиться в оттяг, конечно, неплохо, но как бы аризонских шуток всерьёз не приняли. Здесь всё-таки Алабама. А Фредди, похоже, завёлся и собирается веселиться на всю катушку. Джонатан невольно хихикнул, вспомнив, как они тогда в компании ещё с тремя ковбоями перепутали в рождественскую ночь стада, аккуратно перегнав их по кругу. Шуму было… приятно вспомнить. Стадо цело, тёлочки не пропало, но в чужом загоне, а в твоём чужое стадо. Были чёрные мохнатые галлоуэи, а теперь светло-серые гладкие хайленды., а галоуэев и след простыл. Разобрались быстро, но ржали… полгода. И потом долго вспоминали. Но здесь… здесь не поймут. Джонатан ещё раз вздохнул и лёг. Ему тогда было где-то шестнадцать, и эта ночная скачка, угон без кражи… хорошо было!
От утренней лёгкой дремы после завтрака Рассела разбудили голоса. Он даже не сразу сообразил, откуда этот многоголосый крик и хохот, столь не свойственный обычным шумам подобных заведений. А подошёл к окну и увидел: ночью, оказывается, выпал снег, и спальники теперь убирали свою площадку, увлечённо перебрасываясь снежными комками. Было странно и даже трогательно видеть взрослых — во всяком случае, физиологически — мужчин за детской игрой. Рассел невольно рассмеялся, наблюдая за шутливой баталией. Да, ни разу грань между игрой и дракой не нарушилась.