— Ты… ты ничего мне не скажешь? — тихо спросил Андрей.
— А нечего говорить, — вздохнул Эркин. — Ну… Ряха, помнишь его? — Андрей кивнул. — Ну, он всегда цепляется ко мне, я и не слушаю, а тут… понимаешь, он… он Женю… задел, — с трудом выговорил Эркин. — Ну… ну, я схватил его… за горло, ну, чтоб заткнулся… и тиснул… слегка, не до конца. Вот и всё, Андрей.
— Вот и всё, — повторил Андрей, покачал головой. — Да-а, могли быть дела. Чудом обошлось.
— Чудом, — кивнул Эркин.
Они шля рядом по тёмной пустой улице. Дождь, да и поздно уже, вот все и по домам сидят, хоть и пятница.
— Андрей, я… я всё могу стерпеть, — Эркин говорил тихо, незаметно для себя перемешивая русские и английские слова. — Меня по-всякому и обзывали, и подначивали, и задирали. Тогда молчал и сейчас смолчу. А за неё… — и с жёсткой убеждённостью: — За неё убью, — и тут же поправился: — Могу убить. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнул Андрей и вздохнул: — Всем глотку не заткнёшь.
— Знаю, — хмуро ответил Эркин. — В том-то и дело, Андрей. Я ж… сам не знаю, как удержался, — невесело усмехнулся. — Как вспомню, как он у меня на руке висел… самому страшно.
Андрей как-то неопределённо хмыкнул и после недолгого молчания убеждённо сказал:
— А это хорошо.
— Что? — удивился Эркин.
— А что страшно. Вот этот страх тебя в другой раз и удержит.
— Разве что так, — задумчиво кивнул Эркин.