— А ваша? Она… — и выразительная пауза.
— Да, — кивнул Джонатан. — Там. Ей уже восемнадцать, и у неё своя жизнь.
— Вы правы, — согласился Айртон. — Излишняя помощь может оказаться вредной. Иногда лучшая забота — это не мешать. Им жить в уже другом мире, не похожем на наш.
Джонатан согласился, и они перешли к другим темам.
134 год
31 декабря
Россия
Царьград
Поздним вечером, вернее, уже в предновогоднюю ночь улицы городов пустеют, но Царьград живёт круглосуточно в любые праздники. И толпы людей, спешащих за последними покупками и с ними по домам, в гости, в рестораны и ещё куда-то, метались по улицам, вокзалам, автостоянкам, ловили такси, на ходу, не глядя и не замечая, обмениваясь поздравлениями с наступающим. И всем только до себя.
На одной из боковых улочек, почти переулков старого центра, застроенного когда-то великолепными доходными домами для "чистой публики", и сохранявшей свою не привилегированность, но престижность, из дворовых ворот, оставленных по случаю новогодней ночи открытыми, вышла и торопливо пошла по улочке девушка. Самая обычная, по виду из недавних провинциалок: пальто и сапожки уже городские, а не полушубок с валенками или бурками, а вот на голове не шапочка или шляпка, а хороший пуховой платок, повязанный так, что полностью закрывал от ветра и снега голову и плечи, ну, чтобы за воротник не задувало, будто ей по лесу-полю идти, нет, деревню из девушки ничем не вытравишь. И в руках матерчатая сумка-мешок с чем-то не очень большим и не особо тяжёлым внутри, но с выпирающими углами, как от коробки. Ну, видно, что домработницу хозяева одарили и отпустили в своё общежитие или где она там живёт.
Выйдя на поперечную улицу, девушка смешалась с толпой и вскоре опять нырнула в боковой переулок, так тесно застроенный двух и трёхэтажными старыми домами, что по сути был просто проходным двором. А спустя пару минут из него уже на совсем другую улицу выбежала типичная студентка в вязаной шапочке с большим меховым помпоном, небольшой сумкой-портфельчиком на длинном ремешке через плечо и с ярким многоцветным подарочным пакетом для всякого-разного в руках. Всё по самой последней моде. И, с явно привычной столичной ловкостью догнав автобус, она втиснулась в уже закрывающуюся дверь.
Показав кондуктору свой студенческий билет, но не раскрыв его, а только наружную корочку, Алиса Эркиновна Мороз — студентка второго курса физмата Университета — перевела дыхание. Кажется, всё она сделала правильно, и если что…
Теперь спокойно продумать последующее и предшествующее. Сейчас на вокзал и на электричку, к дедушке. Хорошо бы, чтобы у него никого, кроме Бабы Маши, не было. Хотя Андрюха скорее всего приедет. Но он свой, он поймёт. А вот его Раиса… Ну, Серёжка-Болбошка и Тошка-Картошка ещё слишком малы, их уже наверняка спать уложили, всё-таки до полуночи всего ничего осталось. Но если она успеет на последнюю, как в песне, электричку и от станции бегом, то… то успеет.
Об оставшемся в той квартире лежать на полу пьяном или что похуже слюнявом придурке она не вспоминала. "If you're afraid, don't do it. If you do, don't be afraid", — подумала она почему-то по-английски, хотя это и по-русски неплохо звучит, и на шауни. Да, как это… а, вот! "Язык меняет звучание, а не смысл". И надо будет съездить в постпредство Союза племён, купить книг, а то у неё теперь на шауни совсем практики нет, недолго и забыть, обидно будет десять лет учёбы и псу под хвост.
Вокзал, беготня и толкотня вокруг касс и расписания, весёлые поздравления и озабоченная незлая ругань, все радостные, многие уже… начали праздновать, а потому особо весёлые и доброжелательные. Алиса с искренним удовольствием погрузилась в эту толкотню, принимая многочисленные поздравления "с наступающим" и отвечая столь же традиционным "и вас так же".
В электричке она уже окончательно успокоилась и тщательно продумала, что она расскажет сейчас и что будет говорить потом. Нет-нет, запутается. Всем одно и то же. Сейчас дедушке и Бабе Маше, а потом девчонкам, подружкам-приятельницам и вообще всем, кто спросит. Погуляла по городу, поглазела, чуть на электричку не опоздала. И всё! И ничего другого и никак иначе!
"Академичка" на картах и вообще во всех документах, разумеется, называлась иначе, по старой, даже старинной давным-давно исчезнувшей деревне, как согласно шутили её жители независимо от своей академической специализации: "для конспирации".
Сейчас все её коттеджи, шале, терема и ранчо искрились и сияли новогодней иллюминацией. Алиса стремительно пробежала по столь же стремительно пустеющей улице и влетела в дом с первым ударом курантов и криком:
— А вот и я! С Новым Годом!
Шампанское возле ёлки в гостиной, поздравления и пожелания, весёлая праздничная суета за праздничным столом… и внимательные, даже настороженные глаза дяди — Андрюхи, как она называла его наедине и только в серьёзном разговоре. И похоже… да, и дедушка что-то слишком внимательно смотрит, и Баба Маша. "Да, — Алиса не так понимала, как чувствовала, — этих конспираторов смехом и шутками не обмануть. Чутьё у них… специфическое".
Обмен подарками отложили на утро, чтобы вместе с малышами, единой семьёй. Посидели за традиционным новогодним столом и…
Раиса переглянулась с мужем, немного нарочито зевнула и, сказав, что ей надо детей посмотреть, вышла.
— Ты и сама ложись, не жди меня. Спокойной ночи в новом году, — с улыбкой пожелал ей Андрей и, когда за Раисой закрылась дверь и затихли шаги на лестнице на второй этаж, строго посмотрел на Алису.
— А теперь, племяшка, колись. Что натворила?
Алиса пожала плечами.
— Ничего особенного. Погуляла по центру и на вокзал. Чуть не опоздала.
Андрей переставил стул и сел верхом, бросив на спинку костистые и ставшие даже на взгляд тяжёлыми ладони. Ухмыльнулся.
— Сильно наследила?
— Где?! — очень натурально удивилась Алиса, попутно и немного демонстративно нацеливаясь на кусок торта с кремовой розочкой.
— Откуда когти рвала, — Андрей улыбался, но улыбка была многообещающе злой.
— Дядюшка Андрюшечка, — почти пропела Алиса и перешла на английский. — Чего не сказано, того не знаешь, чего не знаешь, о том не проболтаешься.
— Грамотная, — ответил, тоже по-английски Андрей и перешёл на русский. — А теперь…
Мария Петровна неожиданно властным жестом остановила его.
— Не так. Аля, пойми. Если мы не будем знать, знать всю правду, то не сможем защитить тебя. Если… нет, когда пойдут за тобой. По твоим следам.
Алиса кивнула.
— Я об этом, ну, следах, подумала. Вроде, всё сделала.
— Давай, шаг за шагом.
Строгие требовательные взгляды. Да, их опыт, их знания… Алиса ещё раз вздохнула и начала с самого, как она считала, начала.
С окончания студенческого бала-маскарада в главном здании Университета. Как общей толпой вывалились в университетский двор и… вот сама не понимает, как её занесло в эту компанию, нет, компашку. Парни все, кто "подшофе", кто "под мухой". Травяной и медицинской.
— Точно никого не знаешь?
— Впервые увидела.
— А они тебя?
Алиса пожала плечами.
— По имени никто не называл. И не спрашивали. Они вообще… и друг для друга как безымянные. Ни имён, ни прозвищ. Одеты все… по последнему писку и высшему разряду.
Общие понимающие кивки, и строгий вопрос Андрея:
— Почему не слиняла?
Алиса состроила смущённую гримаску, но ответила честно.
— Из любопытства. Ну, раз меня там никто не знает.