Слева от меня страдала Кларочка. Вот она, тяжкая участь обладательниц ног, растущих непосредственно из головы («от ушей», как говорят в народе). Мало того, что мужики проходу не дают, так еще и в простом советском самолете не особо-то полетаешь! Впрочем, их хваленые «Боинги» в этом отношении ненамного лучше: знаем, летали-с!
— Всякий раз одно и то же! Ну что мне с ногами-то делать? В багаж, что ли сдавать? — жалобно спросила красавица.
С крайнего кресла тут же отозвался Петрович:
— Тебе-то еще хорошо! А вот что мне прикажешь в багаж сдавать, если это кресло раза в четыре меньше меня?
— Меньше твоего седалища, хочешь сказать? — уточнил я.
Ванька проигнорировал «шпильку» и продолжил бурчание:
— Эх, поймать бы того горе-дизайнера, который такой салон придумал, воткнуть в это самое кресло да возить кругами по небу часов эдак десять-пятнадцать…
— Не получится столько. Керосину не хватит, — мудро заметила Кларочка.
Оглушительно откашлявшись, заговорило местное радио:
— Доброе утро, уважаемые дамы и господа! Компания «Нероградские авиалинии» и экипаж рады приветствовать вас на борту самолета «Ту-154», выполняющего рейс 237 в аэропорт Домодедово города-героя Москвы. Мы готовы к взлету. Пожалуйста, пристегните ремни безопасности, поднимите шторки на иллюминаторах и отключите ваши мобильные телефоны!
Повторив то же самое на плохом английском, радио угомонилось.
— Она забыла сказать: «… И помолитесь!» — мрачно констатировал Петрович.
И тут же охнул, скрючившись: острый локоток вонзился ему точнехонько в печень.
— Не смейте так шутить! Я и так летать боюсь, а уж на таком антиквариате — и подавно! — Кларочка была вне себя от негодования.
Я успокаивающе сжал ее ладошку.
— Успокойся, солнышко. Сама подумай: этому самолету лет двадцать пять — тридцать… никак не меньше. И что это означает?
— Только то, что он старше меня! Его пионеры еще в советские времена должны были на металлолом сдать!
— Ответ неправильный. Пионеры давно вымерли как класс, а наш лайнер все еще бороздит небесные просторы. Это говорит лишь о необычайной крепости его старческого организма. И вообще, по статистике в автокатастрофах народу мрет гораздо больше, чем в авиа. Так что, голубушка, бояться надо было раньше, когда в аэропорт на такси ехали. А если еще учесть, что водитель пялился на твои прелести, а не на дорогу, то нам всем следует признать: произошло обыкновенное чудо. Мы доехали живыми и даже не по частям, а целиком.
— Ага, пострадал только водила! — Петрович загоготал: — К концу поездки он уже устал утирать слюни… так и капали, так и капали! А над его потной багровой лысиной с клекотом кружили два добрых ангела: Кондратий с Апоплексией.
Кларочка зарделась, но улыбки сдержать не смогла:
— Да ну вас! Я, можно сказать, вам свои страхи доверила, а вы… Вон, запоминайте лучше, что вам наши добрые феи скажут!
В салон вышли стюардессы и с каменными лицами встали в проходе. Захрипели динамики:
— Уважаемые пассажиры, в целях безопасности полета, ознакомьтесь, пожалуйста, с расположением основных и запасных выходов нашего самолета…
Стюардессы дружно замахали руками, отчего стали похожи то ли на группу синхронного плавания, за аморальное поведение изгнанную из бассейна и потому тренирующуюся на суше, то ли на плохо смазанных киборгов, принимающих участие в открытом голосовании.
Их ритуальные подергивания живо напомнили мне небесный кошмар, пережитый парочкой лет раньше.
Дело было в мае. Случилось мне тогда очень удачно «подшабашить». Для тех, кто не помнит, что сие означает: «шабашкой» в славные советские годы граждане называли любую работу за деньги в свободное от основной службы время. В эпоху развитого социализма «шабашка» была порой единственной возможностью дожить до очередной зарплаты. И справедливости ради следует заметить, что деньги, вырученные за «шабашку», зачастую намного превышали зарплату по основному месту работы.
Впрочем, «шабашка», о которой идет речь, выдалась уже в пору недоразвитого российского капитализма. Предложили мне тогда по огромному блату (по знакомству то есть, для тех, кто и этого не помнит!) сопровождать в качестве походного врача большую группу «руссо туристо», следующих на заслуженный отдых в солнечную Туретчину. Группа была больше ста голов и состояла сплошь из руководителей известной процветающей компании «Запад-Услуга». У них это называлось «корпоративный выезд».