— … … … … … … … …?! — витиевато заорало бортовое радио перепуганным голосом пилота.
Из-за шторок выскочили стюардессы. На этот раз их группа была усилена мужской силой в лице человека в летной форме. Видимо, второго пилота. Зондеркоманда выстроилась «свиньей» и, расшвыривая в стороны танцующих, устремилась прямиком к самозабвенно дирижирующей рыжей туристке.
В случившейся сумятице танцоры сбились с ритма. Самолет перестало шатать. Группа захвата скрутила затейницу и хором что-то ей втолковывала. Народ медленно расползался по своим местам и продолжал возлияния. Жизнь налаживалась…
…Я поежился и потряс головой, отгоняя жуткие воспоминания. Не желая больше слушать монотонное бормотание радио, а уж тем паче видеть, как одна из бортпроводниц демонстрирует спасательный жилет (очень актуально в наших степях!), я закрыл глаза и попытался представить, что ждет нашу миссию в Греции.
Но не получалось. Вместо этого в голову настойчиво лезли всякие мысли, большинство из которых были тревожными.
Начать с того, что я совершенно не представлял себе, как буду объяснять нынешним обитателям дома Антониди, зачем я пришел. Мол, здравствуйте, я — русский врач вашего почившего родственника и мне очень надо покопаться в вашем подвале! Там, знаете ли, припрятана карта сокровищ… На этом месте, скорее всего, хозяева кинутся вызывать полицию. Или психиатров. И ведь что самое-то обидное, будут совершенно правы.
Языковая проблема с некоторых пор меня не волновала. На последнем «военном совете» с Хрулем я спохватился и порадовал ушастика тем, что по-гречески ни бум-бум… Впрочем, с английским тоже были некоторые сложности: моих познаний хватило бы лишь на то, чтобы выяснить у портье гостиницы, где ближайший бар… или, пардон, ватерклозет. Еще я мог с глубокомысленным видом поинтересоваться, сколько стоит это и попросить дать мне то. На более содержательные беседы моих скудных школьных и институтских знаний, увы, явно не хватало…
Хруль в ответ на мои стенания небрежно махнул лапой:
— Ерунда, уже решено!
— Что значит «решено»?! — начал было возмущаться я и осекся.
Каким-то уголком мозга я внезапно понял, что теперь в совершенстве владею и английским, и греческим. А еще, в качестве бонуса, Хруль зачем-то одарил меня знанием хинди и языка затерянного в песках Сахары маленького племени гы-жуарду (о котором прежде и не слышал-то ничего!) На мой удивленный взгляд Хранитель немного смущенно развел лапами:
— Ну извини… Рикошетом зацепило!
Так я стал полиглотом. Однако преодоление языкового барьера успокаивало слабо. Предстояло долго и нудно объясняться с незнакомыми мне иностранцами, населяющими Димасов дом. Или идти по еще более скользкому пути, пробираясь в заветный подвал без ведома хозяев. Аки тать в ночи.
Был еще один вариант: Антониди давненько не бывал в родных местах и не мог знать, цел ли все еще старый дом. Его ведь вполне могли снести и построить на этом месте какой-нибудь новый расфуфыренный отель… или торговый комплекс, что не лучше. И что мне делать в этом случае? Устраивать гигантские раскопки с привлечением тяжелой техники и саперов?
Наше путешествие все больше и больше походило на безумную авантюру, в которой вопросов было гораздо больше, чем ответов. И мне это решительно не нравилось.
Оставшиеся до вылета две недели пролетели быстро и, как это ни странно, почти без эксцессов. Нас больше не пытались похитить или, боже упаси, подстрелить. Конечно, после известных событий мы стали гораздо осторожнее, но все равно у Охотников было много возможностей осуществить свои черные планы… Значит, либо планы у них изменились, либо Охотников в нашем городе, кроме томящихся в дурдоме Лехи с Серым, не осталось.
В последнее верилось слабо. Во-первых, где-то за кадром притаился зловещий «шеф» (я так и не вспомнил, где и при каких обстоятельствах слышал прежде его голос). Во-вторых, если верить показаниям Лехи, в Нерограде существовала целая подпольная сеть Охотников. В-третьих… это уже из личного, но у меня создалось стойкое ощущение, что за мной постоянно наблюдают. И весьма пристально.
Были и материальные подтверждения тому, что Охотники не угомонились. Накануне вылета, прихватив с собой Петровича в качестве группы поддержки, я нагрянул в собственную квартиру. Надо было забрать печать. Упрятал ее я достаточно надежно, для того чтобы не волноваться о том, кабы не сперли. Кроме того, я был уверен, что после неудачного набега на мое жилище Охотники не повторят попытку.