— …..! — непроизвольно вырвалось у майора.
— Надо полагать, это означает согласие? — уточнил полковник.
Трунов молчал. Появление в предстоящем спектакле третьего действующего лица совершенно не входило в его планы. Даже невооруженный, комполка мог легко помешать совершению задуманного. Если только успеет догадаться, что именно собирается сделать он, Трунов. Если только успеет…
— Ну, чего замолк? Нечеловеческий ужас ледяной рукой сковал уста храброго дворянина? — глумился в эфире полковник.
Трунов принял решение. Операцию отменить нельзя, второго шанса не будет. Но и следовать первоначальному плану теперь тоже не получится: до появления в непосредственной близости жаждущего драки полковника остались считанные минуты. Стало быть, придется начать раньше. А и ладно, невелика беда!
— Не понимаю, почему бы благородному дону не принять вызов другого благородного дона! Славная драка перед обедом весьма способствует пищеварению! — на весь эфир заорал Трунов и завалил самолет на левое крыло, уходя прочь от полигона.
— Во-во… опять же, после боя мне компот поставишь в столовой. Как обещал. От побежденного — победителю… Э-э, ты куда?! — спохватился полковник, заметив на радаре маневр Трунова. — Опять навигация отказала?
Майор молчал. Он увеличил тягу, и «сушка» радостно рванулась вперед. Туда, где за выжженной летним солнцем степью медленно и неохотно просыпался город.
9 августа, 07.58, Доцкое-2, военный аэродром
По бетонке, энергично размахивая зажатым в руке шлемом, будто пытаясь загрести в него побольше воздуха про запас, к своему истребителю мчался полковник. Было заметно, что бег в полном полетном обмундировании дается ему нелегко: комполка часто и громко пыхтел. Что, впрочем, не мешало ему в коротенькие промежутки между пыхами вставлять емкие и сильные выражения, весьма нелестно характеризующие как самого Трунова, так и всех его родственников (главным образом по материнской линии).
Следом за командиром топотала многочисленная свита из штабных офицеров, техников и случившихся поблизости пилотов. Последние присоединились к процессии из простого любопытства, дабы узнать, какая муха искусала отца-командира, заставив его так несолидно себя вести.
— Товарищ полковник, может, все-таки тревогу объявить? Он же с боекомплектом уходит! — выдохнул нач-штаба, догнав-таки полковника.
— Да какой там боекомплект, …! Пукалка с сотней снарядов, …! Что, …, он с ней сделает, …?! Курей на птицефабрике постреляет, …?!
— Кур, товарищ полковник! — машинально поправил шефа начштаба.
— Да мне по …..! — аргументировал полковник, ускоряя бег.
— А что делать-то? — безнадежно спросил в удаляющуюся спину отставший майор.
Короткий энергичный ответ столь четко обрисовал мрачное будущее начштаба, что того внезапно посетило второе дыхание. Он в несколько прыжков догнал командира и, подстроившись в ногу побежал рядом.
— Значит так, …! Сейчас я, …! Догоню, …! Трунова, … … …!!! Попробую войти, …! С ним, …! В контакт. И узнать, в чем дело, …! Дальше — по обстоятельствам, …! Без моего приказа, …! Тревогу не объявлять, …! Но перехват готовьте, …! На всякий случай, ….! Все ясно? — Полковник добежал до своей «сушки» и остановился, тяжело дыша.
— Так точно! А то, может, вместе с вами звено отправить?
— Отставить! Я сам с ним разберусь. Не думаю, что там что-то серьезное, типа государственной измены. Может, просто сорвался мужик, сбрендил малость… да мало ли что! Словом, пока — только наблюдайте. Ну, а уж если что… — он криво улыбнулся и хлопнул майора по плечу. — Если что, тогда тебе и карты в руки!
Полковник нахлобучил шлем и полез в кабину.
Глава 4
9 августа, 08.01,
Нероградский аэропорт, рейс 237
Уши противно заложило: старичок «Ту» неожиданно резво взмыл вверх и начал бодренько карабкаться на заданную высоту. Я сглотнул и широко разинул рот, стремясь выровнять давление в среднем ухе. Получилось. Гадкие ощущения в ушах прошли, и я вновь обрел слух.
Но ненадолго. Кларочка наклонилась ко мне и во весь голос прокричала в самое ухо: