9 августа, 08.13, Доцкое-2, военный аэродром
Офицер за диспетчерским пультом откинулся на спинку кресла и вскрикнул:
— Он что, сдурел? Он же атакует! «Шершень» атакует рейс 237!
— Не понял? — загремел в динамике бас полковника: — Повторите! Кого атакует «Шершень»?!
Торопясь, капитан выпалил в микрофон:
— «Шершень» атакует гражданский борт 237, следующий в Домодедово! Вышел на лобовую атаку! Товарищ полковник, сделайте что-нибудь, там же сто пятьдесят душ внутри!
— …, не успею! Мне до него еще минуты две-три! — беспомощно выругался комполка.
Оцепенев, капитан расширившимся глазами тупо наблюдал, как две точки на экране стремительно сближаются…
9 августа, 08.11, рейс 237
Рядом с нами и в самом деле оказался самолетик. К восторгу моего маленького кудрявого соседа, совсем близко летел истребитель, выкрашенный в камуфляж. Пилот уравнял скорость с нашим лайнером и приветливо махал рукой из кабины.
— Мама, мама, смотри, мне летчик помахал! — захлебывался от счастья малыш сзади.
По правой половине салона прокатилась волна оживления. Пассажиры, радуясь неожиданному развлечению, прильнули к иллюминаторам.
— Оба-на! Это же «Су тридцать седьмой»! — радостно завопил большой знаток отечественной авиации Петрович и по Кларочке полез к окну. Девушка издала сдавленный стон.
Я попытался ее спасти и вернуть Ваньку на место. Да где уж там! Удобно расположившись на Клариных коленках, Петрович тыкал пальцем в окно и на весь салон взахлеб давал пояснения:
— Во, глядите: многофункциональный истребитель «Су-37», по классификации НАТО — Flanker-F, на вооружении с девяносто девятого года, дальность полета четыре тысячи километров, потолок — восемнадцать тысяч метров, двигатели с управляемым вектором тяги, бое…
— Снимите его с меня! — просипела скомканная Кларочка.
Я уперся спиной в борт и что есть силы пихнул Петровича на место. Помогло. Оборвав лекцию на полуслове, приятель соскользнул по Клариным колготкам и с обиженным видом плюхнулся в свое кресло:
— Вы чего?!
— Ничего. Я лишь помог тебе не стать убийцей младых девиц! — пояснил я и кивнул на посиневшую Кларочку.
Она пыталась отдышаться и лишь метнула в Петровича убийственный взгляд.
— A-а… ну, извини. Просто не каждый день такое увидишь. Интересно, что ему тут нужно? — Ванька кивнул на окно.
Пилот в истребителе еще раз коротко махнул рукой, после чего боевая машина резко ускорилась и умчалась вперед. Небо в иллюминаторе опустело.
— Да кто ж его знает? — пожал я плечами. — Пролетал мимо, решил поздороваться.
Кларочка немного ожила и прижалась ко мне:
— Ты помнишь свое обещание насчет комнаты отдыха? — прошептала она.
— Конечно!
— Когда разрешат отстегнуть ремни, пойдем. Готовься.
— Давно готов! — шепотом отрапортовал я. И это было истинной правдой.
«Ту» продолжал набирать высоту.
— Мама, а куда самолетик улетел? Он вернется? — громко поинтересовался раскрашенный зеленкой карапуз.
— Конечно, вернется! Вот только полетает немножко и вернется! — успокоила его мать.
…Впереди раздался грохот и самолет затрясло. Петровича, не успевшего пристегнуться после своей вылазки, выбросило из кресла в проход. С невнятным криком он кубарем покатился вперед.
Невидимая рука швырнула меня на спинку переднего сиденья. С силой ударившись лбом о сложенный столик, я на несколько секунд потерял сознание, успев услышать истошный хоровой женский визг.
9 августа, 08.14, борт «Су-37»
Поймав в прицел кабину пилотов «Ту-154», Трунов на миг помедлил. Он все еще не был уверен, что избранный им способ уничтожения лайнера наиболее эффективный. Черт его знает, может, следовало бы не затевать эту лобовую атаку, а просто зайти с ходу в хвост, да измочалить двигатели и стабилизатор?
Но, с другой стороны, кто его знает, какой предел прочности заложен в «тушке»? Были бы ракеты — совсем другое дело. А так, с «пукалкой»…
Майор тряхнул головой, прогоняя сомнения. Нет, в данной ситуации самое надежное — расстрелять кабину вместе с пилотами и приборами управления. Можно будет обойтись несколькими снарядами, а остальные — приберечь для полковника, который наверняка уже где-то близко и жаждет драки. Что ж будет ему драка!