Но сначала — «Ту». Трунов еще раз взглянул на стремительно приближающуюся кабину лайнера, убедился, что она точно в прицеле, и нажал на гашетку. Протявкала короткая очередь.
Глава 5
9 августа, 08.14, рейс 237
Визг продолжался. К нему присоединились бессвязные мужские выкрики и надрывный детский плач. Но всю эту какофонию легко перекрывал жуткий вой ветра, гуляющего по салону.
С большим трудом оторвав гудящую голову от переднего кресла, я огляделся.
В салоне царил хаос. Из-за шторок, отгораживающих носовой отсек с пилотской кабиной, била тугая струя ледяного воздуха. Сами шторки отчаянно трепало внутри этого потока, но пока они каким-то чудом удерживались на сохранившихся хлипких колечках.
Из дверного проема с диким криком вылетела стюардесса и, увлекаемая ветром, покатилась по проходу куда-то в хвост. За ней таким же образом проследовала другая. Следом показался Петрович. С крайне недоуменным видом он растопырился в проходе, заякорившись руками и ногами на месте. Воздушный поток толкал его в спину, но Ванька, выгнувшись дугой, упорно держался.
По салону в хвост летело все, что не было закреплено. С переднего кресла сдуло сухонькую старушку и, как лист на ветру, понесло назад. Широкая юбка ее раздулась, увеличив парусность, и несчастная бабка натуральным образом летела, тщетно пытаясь уцепиться за что-нибудь. Промелькнув мимо, старушка с писком унеслась в хвост. Через пару мгновений оттуда раздались хруст и стон.
— Что случилось?! Мы падаем, да? — вцепившись в мою руку и стараясь перекричать дикий шум, спросила Кларочка.
Я посмотрел на нее. Девушка была бледна и испугана. Но при этом на удивление спокойна. Ее бровь была рассечена, и тонкая струйка крови на бледной коже смотрелась совершенно неправильно. Будто на черно-белую фотографию пролили томатный сок.
— Не знаю, маленькая! Но пока, кажется, не падаем… — неуверенно ответил я.
И в самом деле, несмотря на весь ужас, творящийся в салоне, самолет не падал. Более того, он продолжал набирать высоту!
Я принялся расстегивать ремень. Кларочка непонимающе посмотрела на меня. Наклонившись к ее уху, я объяснил:
— Надо посмотреть, что произошло! Кажется, у пилотов что-то взорвалось. Возможно, нужна помощь.
— Да, да, конечно… — девушка быстро закивала головой, но мою руку не отпустила. — Но почему ты? Пусть кто-то из экипажа…
Я осторожно освободился из ее пальчиков:
— Кларочка, половина экипажа улетела в хвост. Пилоты — в кабине, скорее всего им самим нужна помощь. Кроме того… — я запнулся.
— Что? — огромные серые глаза были полны слез.
— Жить чертовски хочется! — усмехнулся я, чмокнул Кларочку в нос, отстегнулся и осторожно стал выбираться в проход.
Жить и в самом деле хотелось. Посему сидеть пристегнутым к креслу и ждать, пока случившаяся катастрофа не завершится естественным образом где-нибудь в овраге под Нероградом, мне совершенно не хотелось.
Добравшись до прохода, я понял, что доползти до раскорячившегося в нескольких метрах впереди Петровича будет весьма и весьма затруднительно.
Ветер был не просто сильным. Он был страшен. Будто обрадовавшись появлению новой жертвы, ледяной воздушный поток с размаху ударил одновременно по всему телу, стремясь сплющить, раздавить, разорвать его. Цепляясь за поручни кресел, я стоял на четвереньках, уворачиваясь от многочисленных мелких и не очень предметов, норовящих попасть мне в голову. И собирался с силами (главным образом с силой духа), чтобы оторвать одну руку от опоры и сделать шаг вперед. Или как там это называется, когда передвигаешься по-тараканьи?
Неосторожно попытался вдохнуть. И тут же пожалел об этом: холодная струя ударила в нос и рот, распирая легкие. Я захлебывался воздухом! Закашлявшись, плотно сжал губы и максимально наклонил голову, подставляя беспощадному ветру затылок. Стало немного легче. По крайней мере появилась возможность дышать, не опасаясь лопнуть, как раздутый шарик.
Так и пополз. Медленно, сантиметр за сантиметром, я карабкался вперед, стараясь двигаться так, чтобы в каждый момент отрывать от опоры не более одной из четырех конечностей. Пару раз по мне протащило очередных неудачников, которые, забыв об осторожности, попытались поспорить с ветром. Оглянувшись, я обнаружил, что куча тел в хвосте салона значительно выросла.
Сколько прошло так времени, не знаю. Двигаясь по уже привычной системе (левая передняя — левая задняя, правая передняя — правая задняя), я уткнулся макушкой в что-то упругое.