— Нет, спасибо. Всего доброго, — устало произнес Симакин и повесил трубку. Обвел пустым взглядом сгрудившихся вокруг фельдшеров, покачал головой и набрал новый номер:
— Алло, милиция? Первая городская больница беспокоит. У нас, кажется, реанимационную бригаду похитили…
Глава 13
21 июля, 02.45, Нероград,
машина «скорой помощи»
Машину тряхнуло на ухабе, и толчок тут же отозвался острой болью в помятых ребрах. Я открыл глаза.
В полупрозрачном верхнем люке санитарного «Мерседеса» быстро мелькали размытые желтые пятна уличных фонарей. Не успев удивиться новизне обстановки, я все вспомнил. И попытался вскочить. Ан нет, руки и ноги оказались накрепко привязанными к носилкам, на которых, собственно, я и лежал. Сменив, по всей видимости, на этом месте того типа, который так удачно изображал умирающего пациента. И который шарахнул меня разрядом электрошокера.
Тут до меня дошло, где я видел псевдобольного раньше: это же именно ему я сломал руку, когда тот тыкал в меня ножом на квартире у заварившего всю эту кашу Димаса. Ну да, точно! И шокер-то он держал в левой руке, в то время, как правая была скрыта под одеялом. То-то страдалец так злорадно щерился, перед тем как меня вырубить: ему месть была сладка!
Но я-то, я-то хорош — полез в машину, позабыв о всякой осторожности! И это после того, как за последние три дня меня дважды пытались прикончить и один раз — ограбить. Впрочем, последняя попытка у Охотничков удалась вполне, просто у меня дома не оказалось того, что они искали. Мало того, что сам сдуру залез в ловушку, так еще и Петровича с Кларочкой за собой потащил!
Я приподнял голову и огляделся. Так, чудненько, все тут. Справа от меня, на откидном кресле расположился Петрович. Вернее, его расположили, щедро обмотав серебристым скотчем, отчего мой приятель напоминал чудовищных размеров куколку непарного шелкопряда. Ванька все еще пребывал без сознания, и я переключил внимание на Кларочку.
С ней дела обстояли не лучше: девушка была так же, как и Петрович, примотана скотчем к откидному сиденью по левую руку. Но, в отличие от моего друга, пребывающего в нирване, Кларочка уже пришла в себя и испуганно смотрела на меня. Я хотел сказать ей что-нибудь ободряющее, но не смог: мой рот, как, впрочем, и ротик Кларочки, оказался заклеенным все тем же серебристым скотчем.
Охотников видно не было. Разумеется, они сидели позади меня, в кабине, отделенной от салона узенькой дверцей. И, похоже, на этот раз их было трое. Потому что, помнится, когда «скорая» подъехала, в салоне уже находились двое: «врач» и «пациент». Стало быть, третий рулил.
Я лихорадочно обдумывал варианты побега. Но их просто не было: мы все трое оказались весьма надежно, со знанием дела обездвижены и обеззвучены. Машина неслась по ночному городу… впрочем, по городу ли? Мелькание фонарей прекратилось, и теперь снаружи была лишь темнота. Похоже, мы выехали за городскую черту.
Тот факт, что нас не порешили сразу, обнадеживал. Возможно, Охотникам мы для чего-то нужны живыми. Вернее, нужен я, поскольку моих соратников, разумеется, прихватили просто за компанию. А значит, есть шанс попытаться вырваться, когда нас привезут в пункт назначения. Если только конечным пунктом не окажется какой-нибудь укромный овражек в лесу, где злодеи смогут спокойно свершить свое грязное дело без ненужных свидетелей… А что, тоже вариант, хоть и печальный.
Сзади послышалась какая-то возня, и надо мной склонилась перевязанная голова. Я присмотрелся: ну да, вот и второй участник недавней схватки в квартире Антониди. Этого, помнится, Хруль от души приложил табуреткой. То-то у супостата вид какой-то… нерадостный.
Охотник с минуту рассматривал меня, потом ухмыльнулся:
— Ну что, док, недолго побегал? Ничего, скоро приедем и тебя в лучшем виде Хозяину скормим. И дружка твоего… в виде бонуса! — он загоготал, брызжа на меня слюной. Я поморщился. — Что, не нравится? То ли еще будет!
Рядом с перевязанной ухмыляющейся головой показалась вторая. Ну конечно, псевдобольной пожаловал! Помахав перед моим носом загипсованной рукой, он пообещал:
— Только сначала я с тобой за это поквитаюсь! Я тебе, падле, медленно все пальцы переломаю. И на руках, и на ногах!
— Уймись и сядь на место!
Властный окрик с водительского сиденья заставил обе головы моментально исчезнуть из моего поля зрения. Странно, но голос, одернувший Охотников, показался мне знакомым. Где-то я определенно его слышал… причем совсем недавно.
Машина продолжала нестись в полной темноте. Вдруг заскрежетали тормоза и «мерс», наклонившись, резко повернул направо. Судя по начавшейся тряске, асфальт под колесами закончился. Похоже, мы съехали на грунтовую дорогу. Я всмотрелся в темноту за окнами: на фоне более светлого неба по бокам дороги замелькали темные кроны деревьев. Лес? Все-таки сценарий с овражком? Грустно.