Выбрать главу

– Алан, что ты здесь делаешь? – изумилась она.

– Извини, не хотел вас преследовать.

– Тогда, может, объяснишь причину своего внезапного появления?

– Я приехал в редакцию, но застал тебя уже уходящей из неё. Я тебя окликнул, но ты не повернулась…

– Я не услышала тебя.

– Мне показалось, что ты не хочешь меня видеть. Однако я должен был поговорить с тобой, поэтому пошёл следом.

– Мы уже двадцать минут сидим на этой скамейке, а ты только сейчас выдал своё присутствие.

– Я, знаешь ли, немного стеснительный.

Ханна негромко рассмеялась, и Алан с удивлением посмотрел на неё.

– Что смешного, малышка? Кстати, я Алан, а тебя как зовут?

– Я Ханна, и мне смешно, потому что ты вовсе не кажешься стеснительным.

Теперь настала очередь Лили улыбнуться.

– Видишь, как тебя быстро раскусили, – обратилась она к Алану.

– Почему мир так несправедлив ко мне?! – сокрушенно произнёс писатель. – Все принимают мою природную стеснительность и замкнутость за высокомерие и снобизм.

– А что такое снобизм? – спросила у Алана Ханна.

– Спроси у Лили: она лучше нас знает.

– И после этого ты удивляешься, почему мир к тебе несправедлив? – спросила девушка.

– Меня больше раздражает твоё предвзятое отношение.

– Может быть, мне кто-нибудь наконец скажет, кто такой сноб! – расстроено воскликнула девочка.

– Это человек, который считает себя самым умным и лучшим во всём… – начал Алан.

– И презирает тех, кто таковым, по его мнению, не является, – перебила его Лили.

– Он подражает манерам высшего общества и думает, что подражание делает его частью этого общества, – закончил Алан. – Что не соответствует действительности.

– Улыбка твоя не соответствует действительности, – сморщила нос Лили.

– Это зависит от того, что понимать под действительностью.

– Кажется, вы не ладите друг с другом, – осторожно заметила Ханна.

– Не совсем, милая, – поправила её Лили. – Алан сам с собой не ладит, отсюда его проблемы с окружающими.

– Только с тобой, – огрызнулся Алан.

– Мне кажется, я вас где-то видела, – стала вспоминать Ханна.

– Можешь вспомнить, где видела?

– А сами вы не хотите подсказать?

– Хочу узнать, что ты помнишь.

– Значит, ваш ответ будет зависеть от того, что я сумею вспомнить.

– Оказывается, ты очень умная девочка.

– Можно и так… Вспомнила! Я видела вашу фотографию на обложке книги моего отца. Вы писатель!

– В точку.

– Как вам это удаётся?

– Что именно?

– Существовать в двух мирах одновременно.

– Каждому миру я отдаю частицу себя, поэтому я незримо присутствую во всём, к чему прикасаюсь.

– Расскажи, как ты проникаешь в вымышленные миры? – Ханна уже спокойно разговаривала с Аланом, как с другом.

– Это связано с подсознанием человека. В нём не существует никаких преград, поэтому, когда границы стираются, два мира сливаются в один.

– Неужели эти миры никогда не путались в твоей голове? – допытывалась Ханна.

Алан сделал вид, что задумался:

– Я могу вспомнить только один случай. В тот момент я, действительно, не знал, чему верить. Не знал, могу ли я доверять самому себе.

– Значит, тебя тянуло в мир, который ты сам и создал?

– Да. Тянуло настолько, что казалось, будто придуманное стало реальностью, прекрасной реальностью.

– И что было потом?

– Потом я поверил в то, что мечты сбываются.

– Почему же ты погрустнел сейчас? – обеспокоенно спросила девочка, заметив, как с лица писателя исчезла улыбка.

– Потому что я также узнал и кое-что другое: мечты сбываются, но они не всегда воплощаются в реальность именно у тех людей, которые эти мечты придумали.

– Ты прав. Жизнь не такая, какой мы хотим её видеть, потому что мы сами не такие, какими хотим видеть себя.

– Мы создаём свою собственную реальность, – произнёс Алан.

– Реально даже то, что создано мыслью человека? – заинтересовалась Лили.

– Особенно то, что создано мыслью человека, навсегда поселяется жить в его сознании. Поэтому мне иногда тяжело отпустить тех, к кому я привязался во время написания книги.

– Ты просишь своих персонажей вернуться? – спросила девочка.