Выбрать главу

Ленька швырнул сетку с невезучими раками на дно лодки и взялся за весла. Пора поскорее проверить остальные раколовки, да и возвращаться. Там Нютка ждет… теплая, сонная и мягкая.

Он улыбнулся, вспомнив все, что происходило в их палатке всего-то час назад. И, охваченный острым желанием, быстрее заработал веслами. Лодка вздыбила нос и со скоростью торпедного катера понеслась вдоль острова.

Леонид покосился на берег. Пламя костра по-прежнему мерцало в тумане, служа своеобразным маяком. А рядом с ним…

Ленька бросил весла и резко привстал в лодке, отчего та чуть не опрокинулась. Рядом с далеким пляшущим оранжевым пятном появилось еще одно. Пока маленькое, робкое, но с каждой секундой расползающееся по темноте все шире и шире. Аккурат в том месте, где была палатка… в которой спала Анюта!

— Нютка! — не помня себя от навалившегося ужаса, закричал Леонид. — Нютка, беги из палатки!

Тишина в ответ. Даже эхо куда-то пропало. А жуткое пятно света на берегу, будто подстегнутое криком, выплеснулось высоко вверх и победно заплясало на усилившемся ветру.

Ленька вновь схватился за весла и со всех сил погреб к берегу. Лодка неслась, будто подталкиваемая мощным мотором, но все-таки недостаточно быстро. Молодой человек греб, бормотал что-то себе под нос, всхлипывал и кричал, кричал… Понимая уже, что в том пламени на берегу не осталось никого, кто мог бы ему ответить.

Словно в подтверждение этой страшной догадки, огонь внезапно взметнулся высоко вверх клубящимся багрово-черным столбом, напоминая миниатюрный ядерный «гриб». И тут же донесся хлопок взрыва.

«Канистра!» — догадался Ленька, не в силах оторвать остановившийся взгляд от буйствующего на берегу пожара.

Там горело все: огромное пламя теперь выхватило из мрака даже далекий лес. Вся узкая прибрежная полоска земли, на которой совсем недавно стояла их палатка, теперь была охвачена огнем. И, кроме огня, ничего там не было. И никого.

Ленька бросил весла и дико, по-волчьи завыл.

7 сентября, 18.15,

поселок Ноябрьский, ЦРБ

Участковый присел на ступеньки больничного морга рядом со старым патологоанатомом. Неторопливо достал сигарету, закурил. Помолчали оба, наблюдая, как тонкая струйка дыма от лейтенантовой сигареты сливается с основательными густыми клубами из трубки доктора.

— Что думаете, Абрам Меерович? Причину смерти установили?

Старик вынул трубку изо рта, прокашлялся и констатировал:

— Утопление. Банальнейшее утопление, милейший Семен Михалыч.

— Но…

— Знаю, знаю, голубчик, вы, верно, хотите меня спросить, каким образом молодая, абсолютно здоровая женщина умудрилась утонуть в нескольких метрах от берега, где глубина едва доходит до колена? Так я вам отвечу, как на духу: не имею ни малейшего понятия! — патологоанатом раздраженно пыхнул трубкой.

— И опять…

— И опять беременная, вы совершенно правы! — вновь перебил лейтенанта Абрам Меерович. — Третий случай за последние два месяца! Признаться, я начинаю находить это несколько необычным. А вы?

— Четвертый.

— Что, простите?

— Четвертый случай. Одну погибшую родственники забрали без вскрытия, — тихо уточнил участковый.

— Ах вот даже как? Ну тем более: за два месяца в окрестностях ваших Кобельков по разным причинам погибли четыре беременные женщины. Четыре, Семен Михалыч! Причем, заметьте, не по причинам, связанным с внутренними болезнями. Все эти дамы погибли в результате несчастных случаев! Утопление, падение с высоты, отравление (случайное, разумеется!) и тому подобное. Ах да, чуть не забыл: одна из этих несчастных просто задохнулась во сне! Будто младенец! — старый врач наклонил голову и заглянул в глаза лейтенанта. — Меня все это, мягко говоря, удивляет. А нашу доблестную милицию, как я понимаю, нет?

Участковый покачал головой и глубоко затянулся:

— Удивляет, Абрам Меерович! Весьма удивляет. Но по каждому случаю силами районного УВД проводилось тщательное расследование…

— И?

— И — ничего. Это и в самом деле были несчастные случаи. Никаких следов преступления и преступника. Никаких улик. Никаких зацепок. Да и в самом деле, если предположить, что всех этих женщин убили, то — кто? И, что главнее, — зачем? Их ведь ничего не связывало. Каков мотив?