Несколько минут женщина просто бежала, куда глаза глядят. Вернее, куда ноги несут, потому что глаза в этой кромешной тьме никакой роли не играли.
Наконец задохнувшись от неистового бега, Оксана остановилась. И попыталась прислушаться. Не получалось: ее собственное громкое дыхание, казалось, слышно было по всей округе.
Опершись руками о смолистый сосновый ствол, Оксана с трудом перевела дух. Задышав наконец спокойно, она принялась слушать тишину.
Ничего. Лишь обычный для ночного леса набор: далекий крик какой-то ночной птицы, легкое шуршание ветра, запутавшегося в ветвях, едва различимый шум запоздалой машины…
Машины?! Оксана затаила дыхание и прислушалась: ну да, точно, ветер доносит натужный рокот двигателя. И этот звук — приближается!
— Тебе не уйти, дрянь! — глухо сообщила ночь за ее спиной.
Оксана резко обернулась — ее страшный преследователь стоял в каких-нибудь трех метрах от нее. Собственно, его самого женщина не видела — лишь сгусток темноты.
Взвизгнув, она сломя голову помчалась на звук приближающейся машины.
29 сентября, 21.47,
Ноябрьский район
— Кстати, Палыч, а что ты там говорил насчет того, что об одной жертве я не знаю? — вспомнил вдруг лейтенант.
Милицейский «воронок», старательно урча двигателем, неторопливо вез нас по грейдеру. Семен пристально вглядывался в темноту впереди: дорога, разумеется, не освещалась.
— Мне Аля говорила, что на самом деле жертв было не шесть, а семь. И что об одной из них — самой первой — ты не знаешь, — пояснил я.
— А она откуда знает?
Я пожал плечами. Откуда у Альки появляется знание некоторых вещей, я и сам хотел бы знать:
— Просто знает — и все. Это ее слова.
Лейтенант помолчал немного. А потом неожиданно изрек:
— Она у тебя — необыкновенная. Ты береги ее, Палыч!
— Берегу. И буду беречь! — серьезно пообещал я.
…Аля перебралась ко мне в тот же день. Вернее, в тот же вечер. Я даже не удивился, обнаружив ее, уютно свернувшейся калачиком в большом старом кресле под ожившими часами. Просто иначе и быть не могло.
С минуту я любовался дремлющим чудом. Потом присел рядом и шепнул ей на ухо:
— Привет, Котенок!
Она открыла глаза и улыбнулась:
— Привет, Кот! А я к тебе переехала.
— Умница! Если бы ты не переехала, я бы тебя переехал сам.
Аля засмеялась:
— А у тебя еще будет такая возможность… ночью!
— Ах, развратница! — я ткнулся лицом в ее ладони. — Алька, как хорошо, что ты здесь! Ты не сон?
— Нет. Я — мечта. Забыл?
Я поднял голову и встретился взглядом с зелеными смеющимися глазами.
— Я тебе рада, Кот! — просто сказала она.
Самым удивительным (после самой Альки, конечно!) во всем этом оказалась реакция моего персонала. Честно говоря, я немного побаивался неизбежных, как мне казалось, шушуканий за спиной, слухов, сплетен и прочих мелких «радостей». Так вот, не было ни-че-го!
Алю сразу же и безоговорочно приняли в качестве… моей жены, что ли?! Да, пожалуй, это самое верное определение. И, что характерно, мне это ее качество очень даже нравилось. Настолько, что я начал задумываться о том, как перевести статус фактический в официальный. Задача осложнялась отсутствием у Али каких бы то ни было документов. Но в этом непростом вопросе обещал помочь Семен.
И вот уже три недели я пребывал в блаженном состоянии, именуемом счастьем. Со мной рядом была Алька.
Мое чудо. Моя Кошка. Мое все.
Но в одном своем предчувствии Аля все-таки ошиблась: готовить она совершенно не умела!
Но училась.
— Что за…?! — выругался вдруг лейтенант, подавшись вперед.
— Ты чего?
— Бежит кто-то! Вон, справа, гляди! Из леса, — озадаченно сообщил Семен и ударил по тормозам.
«Уазик» проскрипел шинами по гравию и остановился. Мы выскочили из машины.
— Помогите! — донеслось от леса. Крик был женский.
С той стороны кто-то бежал.
Смутный силуэт, едва светлее деревьев, служащих фоном, определенно двигался в нашу сторону.
Участковый вытащил пистолет из кобуры и, помедлив немного, взвел курок:
— Палыч, ты тут постой, а я проверю, что там! — и принялся спускаться с дорожной насыпи.
— Я с тобой! — крикнул я вслед и тоже прыгнул вниз.
Мы помчались навстречу бегущей женщине.
— Помогите! — еще раз крикнула та.
— Мы идем! — гаркнул в ответ лейтенант и прибавил ходу.