— Да ну? Докажи!
Я и доказал…
Отдышавшись, она легонько царапнула меня ноготками по животу:
— Зверь!
— Сама такая! — выдохнул я.
Аля тихо засмеялась.
— Мы, наверное, забавно смотримся со стороны: лежим, пыхтим и обзываемся! — она положила голову мне на грудь. — Мне хорошо с тобой, Кот! Очень-очень хорошо! И не только телом.
— А мне — с тобой. Вот ведь совпадение какое! — счастливо улыбаясь, я глядел в потолок. Тревога прошла напрочь.
Она приподнялась и заглянула мне в лицо. Ее волосы щекотались.
— Кот, я тебе хочу сказать… — и запнулась.
— Что, Кошка?
— Нет, не сейчас. Завтра. Сначала мне кое-что надо будет уточнить, — передумала она.
— Ну вот, заинтриговала — и в кусты? Я же теперь мучаться буду. Не засну до утра.
Она улыбнулась:
— А ты и так не заснешь!
— Это почему же?
— А вот почему…
До утра я и в самом деле не заснул.
30 сентября, 12.40,
Кобельки, участковая больница
— Следующий! — крикнула в коридор Клавдия Петровна.
Поправила очки и с неимоверно деловым видом принялась проворно что-то писать в гигантском журнале приема.
Сначала в дверь вошел палец. Средний палец правой руки, нагло устремленный вверх. Я скрипнул зубами и начал было приподниматься…
Но следом за пальцем вошло все остальное. Выражение лица у хозяина перста было таким жалким, что мой гнев тут же улетучился. К тому же, присмотревшись, я понял, что привело ко мне страдальца:
— И давно это у вас? — поинтересовался я.
— Дня два назад началось, — шмыгнул тот носом.
— А сегодня всю ночь дергало, верно?
— Точно! А вы откуда…
— А панариции себя иначе и не ведут! — пресек я ненужные вопросы.
— Кто не ведет? — не понял болезный.
— Панариции. Так ваш гнойник на пальце по-научному зовется! — блеснул я эрудицией. — Резать надо!
— Да вы что?! — мужичок проворно спрятал руку за спину. И тут же взвыл от боли, видимо, зацепившись больным пальцем за штаны.
— Сегодня всю ночь не спали, верно? — уточнил я.
И усмехнулся про себя: мне тоже нынче спать не довелось, но чувствовал я себя несравненно лучше моего пациента. Диалектика!
— Не спал! — угрюмо подтвердил тот.
— От боли метались, не так ли? — с садистским удовольствием продолжал я.
— Метался, — согласился обладатель забинтованного пальца.
— Хотите продолжения?
— Не-ет! — с явным ужасом на лице взвизгнул пациент.
— Тогда резать! Новокаин переносите?
Мужик молча покивал головой. Отлично, клиент был деморализован и сломлен.
— Вот и замечательно. Сейчас быстренько обезболим и вскроем. Глазом моргнуть не успеете. Клавдия Петровна, проводите товарища в перевязочную.
Поглядев вслед удаляющемуся носителю пальца, я совершенно некстати вспомнил историю, происшедшую во время моей практики после четвертого курса в одной из городских больниц Нерограда.
А начиналось все примерно так же. В одно прекрасное утро в приемное отделение пришел страдальческого вида мужчина и предъявил дежурному врачу палец. С панарицием.
Врач, недолго думая, вызвал в приемное хирурга. Тот вскоре явился, осмотрел палец и, разумеется, предложил гнойник вскрыть. Со стороны пациента особых возражений не последовало, поскольку он всю ночь развлекался тем, что бегал по стенам и потолку от невыносимой, дергающей боли.
Дальше события развивались стремительно. Даже слишком.
Хирург завел беднягу в пустующую гнойную операционную, наложил на больной палец жгутик и принялся исправно обкалывать его новокаином. Обколов, взялся было за скальпель, но… с удивлением обнаружил, что бодренький доселе пациент бодрость свою как-то порастерял… Да и вообще, пришел в совершенно нетоварный вид: побелел, посинел и свалился без сознания на пол. А потом и вовсе дышать перестал.
Случилась у него аллергия на новокаин. Да не какая-нибудь крапивница, а полноценный анафилактический шок со всеми вытекающими…
Благо поблизости оказались реаниматоры. Прибежав на рев разочарованного хирурга, бригада быстренько закинула бездыханное тело на операционный стол (напомню, происходило все в операционной, это важно!) и принялась возвращать его к жизни.
Через какое-то время это им удалось. Пациент задышал, пришел в сознание и даже открыл глаза. Но лишь для того, чтобы тут же зажмуриться от ужаса.
Потому что огромная, весом в центнер, операционная лампа, висящая аккурат над столом, вдруг выкорчевалась со своего места и, вместе с изрядным куском потолка, обрушилась на грудь несчастного. Благо хоть реаниматологи успели затылки вовремя убрать…