— Может, — кивнул Семен, — этот гад все может.
— Я думаю, сейчас наша первоочередная задача — не дать ему добраться до следующей жертвы. Вот только как это сделать, ума не приложу.
Лейтенант шумно отхлебнул чай, поставил чашку и обеими руками взъерошил волосы.
— Ну, до сих пор убийца выбирал жертв из Машкиной картотеки. Не думаю, что сейчас он изменит своим традициям.
— Мы, кстати, так и не определили, откуда утечка информации! — напомнил я.
— Угу, — согласился участковый, — только времени у нас на вычисления не осталось: наверняка эта сволочь уже знает, кто будет следующей. Надо срочно искать потенциальную жертву и как-то ее прикрывать. Палыч, тащи-ка сюда картотеку!
— Мария Глебовна! — я выглянул в коридор.
Акушерка испуганно выскочила из смотровой:
— Да, доктор! Что случилось?!
— Пока ничего, — успокоил я ее. — Принесите мне, пожалуйста, карты ваших пациенток.
— Всех?!
— Нет, только беременных.
Мария Глебовна грустно посмотрела на меня и, понурясь, побрела по коридору.
Я вернулся к Семену:
— А ты так и не вспомнил, где видел маньяка раньше?
Лейтенант помотал головой:
— Нет, Палыч. Ежели б вспомнил — мы бы тут с тобой сейчас не сидели и дедукцией не занимались. Взяли бы уж подонка.
— А ты подумал, как ты его брать будешь, когда доберешься? — я скептически усмехнулся. — При его-то способностях?
Семен погрустнел:
— А хрен его знает! Думал, конечно. Но в голову ничего не приходит: эта сволочь ведь умудряется как-то исчезать! Просто раз — и нет его…
— Да знаю, сам видел. И как его брать?
Участковый пожал плечами.
— Давай пока подумаем, как будущую жертву защитить. Все равно брать мне пока некого.
В кабинет тихо вошла Мария Глебовна. Подошла к нам и положила на стол стопку амбулаторных карт:
— Вот, Пал Палыч. Здесь все.
— Спасибо. Я посмотрю пока? — почему-то я чувствовал себя виноватым перед акушеркой.
— Да, конечно, — тихо ответила она и вышла.
Лейтенант проводил ее взглядом:
— Как-то неловко получилось с Марьей. Обиделась.
— Да уж… — промямлил я. И, чтобы избавиться от замешательства, подтянул к себе стопку карт.
— Давай смотреть по моей бумаге. Называешь мне фамилию, я отмечаю в списке погибших. Посмотрим, сколько еще осталось, — предложил Семен.
Я кивнул и снял верхнюю книжечку:
— Лагина.
— Есть, — лейтенант поставил крестик напротив фамилии.
— Бехтерева.
— Есть.
Еще один крестик.
— Ивашкина.
— Есть.
— Баева.
— Есть.
— Лукина.
— Есть.
— Леткова.
— Есть.
— Светина.
Молчание в ответ. Я поднял голову:
— Нет Светиной?
— Нет, Палыч, однофамилицы твоей нет, — Семен еще раз пробежал глазами по скорбному списку. — Откладывай пока в сторонку.
Я положил карту на край стола и отнял руку. Мельком еще раз взглянул на серенькую картонную обложку. И почувствовал, как грудь сдавил ледяной обруч…
— Палыч, ты чего? — голос Семена прозвучал откуда-то издалека и был встревоженным.
Вместо ответа я онемевшей рукой указал на одиноко лежащую серую книжечку. На ее обложке синими чернилами было аккуратно выведено: «Светина Аля».
Часть 3
Холодная музыка осени
Сохранить бы тепло от прощальных касаний руки,
Но бессовестный дождь, видно, хочет чего-то другого,
И кружит надо мной, машет крыльями, скалит клыки
Злобный маленький бог, целясь в душу из лука тугого…
Глава 1
1 октября, 18.52,
Кобельки, участковая больница
— Вот такие дела, Котенок, — закончил я свой рассказ.
Алька выглядела подавленной.
— Я… И что мне теперь делать? — как-то беспомощно спросила она.
— Вам — ничего, Аля. А вот нам с Палычем придется сделать все возможное и невозможное, чтобы эта сволочь до вас не добралась! — ответил вместо меня Семен. И с ожесточением принялся гнуть алюминиевую чайную ложку.
Я встал и подошел к окну. Снаружи стремительно темнело.
— Алюша, тебе теперь ни на минуту нельзя будет оставаться одной! Понимаешь, ни на минуту. Все это — слишком реально.
— Понимаю… — прошептала она.
— Лучше было бы вам уехать из Кобельков. В Нерограде он точно не достанет, — глухо произнес лейтенант.
Со своей ложкой он уже покончил и теперь принялся за мою.