Плечи и горло закутай, любимая. Запахом, вкусом, улыбкой моей заслонись ты от ветра. Тонкие пальцы согрей в жесте прощенья. В голосе, в ритме, в моём к тебе отношении найдешь ты защиту. Береги себя и застегивайся на все пуговицы. Вспоминай обо мне только когда будешь счастлива. Ну, а теперь прощай довеку! Сумей плавать по предательским волнам жизни. Не дай затоптать себя. Ни один человек не заслуживает твоих слез, а те, кто заслуживают, не заставят тебя плакать… Стремись к незапятнанности и будь сама себе зам. Слова мои о тебе да будут нетленны. Твой навсегда.
Всё происходит словно на старенькой киноленте, где-то начала прошлого столетья. Может быть, дело в том, – это ведь я, а не Чарли с побелевшим лицом, улыбаюсь, пока в глуповатом финале любимый мне говорит прощальное строгое слово.
Пишу тебе последнее письмо. Весёлую меня любил бы каждый, а я сама не вспыхиваю дважды, всё в жизни за себя стоит само.
Есть Чжуан-Цзы, которому снится, что он бабочка. Есть бабочка, которой снится, что она Чжуан-Цзы. И есть третья точка зрения, где уже безразлично кто есть кто, и кто кому снится. Если бы только жить легче стало от такой точки зрения.
Дитя хоронило мёртвую бабочку, перочинным ножиком роя могилку и устанавливая холмик ладонями, и плакало, и горячие слёзы капали на бабочку. Говорю, последняя не могла не воскреснуть. И воскресла! Вскричало обрадованное дитя и выронило перочинный ножик из рук.
Бабочка сердца только по воле летать только хотела а воля летает сама если не связан ничем отчего полетишь? только не надо не бойся столько причин голубых смейся летай хватит на всех пустоты золотой короны открытой… Бабочка сердца бабочка сердца ты зеркало или смычок если знаешь скажи? Тонкие крылья парили светали глаза если знаешь скажи? кто гуляет в пространстве там проталина звука цветет если знаешь скажи? если бабочка спит кто звучит кто услышит? Кто устал становится деревом вдруг деревом вдруг медленно корни текут тихо неслышно ветви травы текут море горы текут всё течет хочет обратно. Если знаешь скажи где живет становленье? И касание нам для чего? Если бабочка спит кто звучит кто услышит?..
Бабочку не целуют и не ведут охоту. Даже нежные сети смажут её пыльцу – бабочка улетает, страсти гася широты, слабою светотенью проведя по лицу. Жизнь за ней не успеет, смерть за ней побоится, – бабочка улетает, бабочке всё равно… Папоротник безумный будет о ней молиться и заламывать руки, словно в немом кино. Бабочку не целуют и не ведут охоту – вчуже земная близость ей, что всегда вдали. Бабочка улетает заиндевевшей нотой, татуировкой боли на запястьях любви…
Глава 39. В ожидании зимы
Идёт снег хлопьями, и дуют сонливые весенние ветры. Верю, ветер любит не о чем грустить неучем. Ветер, ну? Воздух – когда не ветер – банален. Мотыльки – жизнь вибраций. Оттого родственны огню. И торжественный кислород. Почему ветер навевает сон? Потому что это – дыхание. Забудем.
Скользить по… Быть безымянной… Чистой… Светлой… Самое главное – быть безымянной… Снять все маски, истечь слезами… Распластаться под криками чаек… Глубоко под землю зарыть свою страшную боль… Отнести за высокие горы, за дикие леса… Утопить в море Синем. Сером. Красном. Черном… каком угодно! Затонуть кораблём на дно, лежать не шевелясь. Обучиться языку дельфинов. Поумнеть капельку. Не прочитать ни строчки, не сказать ни слова, не сесть ни в один поезд. Не помечтать ни об одной иллюзии. Не поверить ни в одну идиллию. Загрустить – догруститься до чёртиков, до русалок, до леших с ведьмами! (топорище вырубается топорищем же) – и встать, и пойти. И богу помолиться. Зардеться. Заалеть. Очиститься. Сделать промывание желудка. Выпить активированного угля. Не думать об истине и проч. Почитывать на пляже Сартрушку, шокируя приматов. Не летать самолетами «Аэрофлота». Улыбаться!
Умиро-творе-на… Однажды, в космически чёрный декабрьский вечер. Комната с мягкими стенами, тихая, как дыхание; в кресле сидишь как в раю. Как хорошо, что ты пришёл. Когда мы заговорили, у нас голоса были хриплые и чужие.
Тем временем опускался вечер. И стал… Был он красив, как только может быть. Он часто приходил ко мне… Мы много разговаривали… У нас было много общего. Из всех, кого я знала тогда, он один был для меня по-настоящему близким человеком. Он был настоящим… Понимаешь? Настоящим. Он долго сидел у меня в комнате. С ним так хорошо. Просто сел рядом в кресле и молчал. А потом взял меня за руку и долго пальцы перебирал. Я очень его люблю. Наверное, он знает.
– Мне недавно попалась одна книга, – сказала она как-то. – Я открыла ее, чтобы погадать, то есть прочесть первую же фразу, которую ты увидишь, первые ее слова. Ты знаешь, что это было?