И на предплечье можно было прочесть вытатуированную когда-то черными, а теперь выцветшими чернилами надпись: «Бога нет». Неровная и растянутая, выглядела она как неумело накорябанная строчка в тетрадке первоклассника. На коже вокруг надписи было множество красных выпуклых шрамов. Мужчина сидел в своей коляске прямо напротив и широко раскрытыми глазами рассматривал меня. Я отводил взгляд, а когда через минуту снова поднимал глаза, он все так же неподвижно пялился на меня…
Эмоции человека приобретают здесь часто характер мольбы или просьбы. Каждый знает, как трудно бывает просить, трудно потому, что тем самым признаётся власть другого, власть "его произвола надо мной". Смирение, выпестованное глубоко укоренившимся убеждением, что наказание всегда оказывается тяжелее преступления. Потому погоня за властью – проявление свойственного человеку стремления оказаться единственным субъектом в мире объектов. И гнули к земле головы и повторяли: «Сделайте такую божескую милость, не губите нас».
Должен предупредить с самого начала – я ни на что не жалуюсь. Но это похоже на сумасшедший дом, где вам разрешили мастурбировать до конца ваших дней. Мне кажется, что мое собственное существование уже закончилось, но где именно, я не могу установить.
Свинцовая тоска и мольба, все мыслимые обещания "исправиться", гадливость к себе и ярость непонимания того, как это мир сможет так же катить волны своего бытия "без меня". Общее ощущение чудовищной несправедливости, и неистовая детская вера в то, что можно ещё договориться с тем, чтобы дали ещё один шанс. И тут же пронзительное сожаление, но всё равно в своей обречённости, тому, кому следует завидовать – остающемуся, индифферентному. Каждый, думаю, в силах добавить и свой нюанс.
Они гортанно негодуют на мелкие трогательные несправедливости и требуют те блага, что были обещаны, не ведая, что последняя справедливость уже воздана им. Не стучите – не откроется – ибо давно уже не заперто и сказано: "Входи!" и за стуком своим не слышите приглашения. Не просите – ибо всё необходимое вам уже дано и ни кем это не может быть отнято, остальное – пыль и просить о ней незачем. И не ищите – для этого нужно стать не имеющим, у вас же всё есть, только откройте глаза.
В Нём каждый откроет себя, помыслит о своём, увидит отражение… Человек на определённой стадии своего развития приходит к убеждению, что Бог – это лишь зеркальное его отражение. Здесь, именно здесь подражает богу человек, открывая свое истинное лицо в бесконечном множестве ситуаций. Я всегда говорил, что Бог – мой идейный соратник. И это является безусловным доказательством того, что все сахабы получили мощные знания и фаиз ильми-халь, в то время как поколение табиин по сравнению с сахабами в этом вопросе были, как лампа против солнца. Муфтии выступают с заявлениями, в которых призывают мусульман не вступать в подобные организации, подчеркивая, что мусульмане по рождению уже состоят в «партии Аллаха». «Бог – это Лампа Ламп и Архистратиг». Аллах доволен ими, и они довольны Аллахом. Это – великая прибыль.
Во многих аятах подчёркивается, что ни один человек не останется на земле вечно, что люди пришли в этот мир для испытания, что попытки избежать смерти не дадут результата. Кроме того, сообщается, что каждый будет возвращён к Аллаху, и призывается к размышлению о тех благах, которые Аллах даровал человеку. Эта формула исповедания ислама, заявляющая о том, как высоко величие Единого Бога и почетно рабство Ему…
Но возможно ли предположить, что божество игриво и многое позволяет? С чем бы сравнить… вам приходилось резать стекло ножницами в воде? – при некоторой практике, выходит довольно сносно; всё равно что измерять дамской шпилькой глубину дырок в розетке под током.
Но в Боге я нуждался не больше, чем Он во мне. Самое высокое в тебе пыталось подражать мне. "Глаз, коим я взираю на Бога, есть тот же самый глаз, коим он взирает на меня". Бог, царь небесный, имеет меньше влияния чем, например, центурион или полицейский.
Это – предсмертный хохот язвительного висельника. Как вы думаете, что испытывает повешенный в последний момент жизни? Достаточно известно – сексуальный оргазм. Является ли смертельное мгновение максимумом? Считается, что оно связано с высшей степенью боли или с высшим накалом зла: боль, например, становится смертельной, если она превышает некий поддающийся цифровому выражению максимум. В отличие от "молчаливой" смерти, боль бывает многословна. Может быть, страх боли отчасти связан со страхом оказаться вне коммуникациии, лицом к лицу с ничто. Здесь мне возразят, что это естественно: судороги – явление обычное, когда организм умирает. Оригинального здесь мало – никакая смерть не оригинальна, не оригинально и то, что иные принимали судороги агонии за родовые муки, смерть – за рождение новой жизни. Это тоже объяснимо: умирающему свойственно выдавать свое состояние за жизнь в превосходной степени, такую жизнь, какая и здоровому не приснится, вообще самое развитое чувство умирающего – это ревность к жизни.