Баба Вася ещё раз оглядела поле за домом и завела женщину внутрь за ленту высокого забора, которым был защищён дом от набега лесных обитателей. Мила послушно шла за ней и вдруг проговорила:
– Нету! Никого нету. – женщина бессильно опустилась на полено для рубки дров. – Мишки нет, детей нет, соседей нет.
– Мать, ты чё, сбрендила или пьяная? – старуха зыркнула на Улю. – Чё стоишь? – Воды принеси. А ты посиди оклемайся маненько. – погладила она по голове Милу.
Баба Вася гладила Милу, которая прижалась к её переднику щекой, по которой из раскрытых глаз текли слёзы.
– Слушай. – сказала старуха Уле. – Как звать-то тебя? – вдруг спросила она.
– Ульяна. – ответила девушка, передавая кружку с водой.
– Иди в сени, возьми таз, жестяной такой, из чайника тёплой воды налей и тряпицу с полки возьми. Надо ей хоть лицо обтереть. Потом уж разберёмся, что к чему.
Немного приведя Милу в чувство, Уля с бабой Васей перевели женщину в дом. Старуха натрясла в рюмку капель, режущих глаза ароматом, и заставила Милу залпом выпить.
– Вот, а теперь ляжь сюда.
Она отвела Милу за занавеску и уложила на топчан, где прежде отсыпалась Уля. Мила после капель как-то сразу успокоилась и прикрыла глаза.
– Не дом, а госпиталь какой-то. – пожала плечами баба Вася. – Ладно, на ночь глядя идти в лес негоже, а вот поутру придётся сходить и выяснить, кто ж её так разукрасил. Пойдём хоть чайку попьём. – баба Вася остановилась и покосилась на Улю. – Рюмочку будешь? Смородиновка у меня просто удалась в этом году.
– Можно. – вздохнула Уля. – Сегодня день такой, как раз для смородиновки.
Девушка села за стол и глянула в сгущающуюся темноту за окнами. На небе вырисовывались звёзды, показался краешек лунного диска и вскоре занавешенный сумерками лес растворился в ночи.
– А вы что, одна здесь живёте? – спросила Уля.
– Не, со мной Буян живёт, он днём по лесу гоняет, но к ночи всегда домой. Ещё кошка Киса, да и скотина во дворе кое-какая имеется. – рассмеялась баба Вася. – Я лет тридцать назад из города сюда перебралась, модная тогда я была и образованная. Почти что Василиса Премудрая. Это уж со временем ассимилировалась до бабы Васи.
– Из города? Одна в чистое поле? – удивлённо спросила Уля.
– Ну почему одна. С мужем. Тут и деревня раньше была, за просекой пара домов ещё сохранилась. Мы с ним землю выкупили, начали деревню возрождать, всё сами научились делать, но потом мужу скучно стало здесь со мной. Ушёл за молодой туристкой счастья искать, а я осталась. А я не жалуюсь, детей вырастила, они в город перебрались. Внучок у меня есть.
– А почему баба Вася? – Уля вдохнула ароматный густой настой, который поставила перед ней женщина.
– Потому что Василиса Митрофаньевна. А потом приклеилось как-то баба Вася.
Женщина налила в две стопки из высокой бутылки смородиновку и кивнула.
– Ну, надеюсь, завтра всё прояснится.
– У меня родители с ума сошли, наверное. Они же не знают, что меня в доме не было. – покачала головой Уля.
Они молча и неспешно ели наваристую похлёбку, и Ульяна всё время думала, как сообщить родителям о том, что она жива и здорова. Вдруг за занавеской кто-то зашевелился, и к ним вышла Мила.
– О, Милаш. Ты встала. – улыбнулась баба Вася, глядя на бледную женщину. – Иди, умойся.
Мила согласно кивнула и пошла на выход.
– Мне как-то надо до города добраться. – озадаченно сказала Уля.
– Ну ночью по лесу-то не пойдёшь. У нас здесь и зверь дикий есть. А до посёлка твоего считай километров пятнадцать, если вкруговую. А лодка твоя течь дала, хорошо хоть я тебя заметила, и ты не утопла. Да и куда там ехать, там угли, наверное, одни остались: так полыхало.
Уля вдруг схватила сухую ладонь старушки и посмотрела на неё.
– Вы мне жизнь спасли, а я даже спасибо не сказала. – девушка подняла глаза на бабу Васю. – Простите, я, наверное, до сих в себя не пришла.
– Сядь уже и пей чай. – тепло улыбнулась женщина. – Чего-то Милка запропастилась.
Баба Вася вышла в сени, и вдруг Уля услышала её крик.
– Я что ж тебе по жизни такого сделала паршивка, что ты в мои сени пришла вешаться?!
– Я не могу. – сдавленно прошептала Мила.
– Чего ты не можешь? – вырывая из слабых рук Милы верёвку, прокричала старуха.
– Ты не понимаешь, баб Вася. – Мила вдруг уронила голову на грудь и заплакала.
Уля подошла ближе и остановилась, глядя на двух женщин.
– Да как я могу понять, если ты пришла и молчишь, как воды в рот набрала.
– Их всех на моих глазах, как языком, пламя слизало. Я с города приехала, по полю шла, вдруг зарево полыхнуло и нету, баба Вася, никого нет, только тишина. – рыдающим голосом произнесла Мила.