Все, что им надо было сделать, так это вытащить грузовик из зоны поражения. Затолкать его на склон. Всего лишь сотни метров было бы достаточно.
Сотни метров. Под непрерывным огнем. Толкая пятитонный грузовик, несущий полторы тонны взрывчатки.
Воздух на корабле был затхлым и влажным. Корабль, явно, перенес повреждения за прошедшую неделю, и основные климатические системы были отключены для ремонта. Сирдар прошел зоны, где основное освещение было отключено и фонари с красными линзами висели на перекладинах, чтобы предоставить временное освещение. Масло, смазка и грязная вода капали сквозь палубы и соединялись под решетчатым полом коридора. Некоторые секции были полностью перекрыты.
Сирдар слышал вой силовых инструментов и разбрызгивающиеся хлопки сварочного оборудования. Несколько секций были забиты строительным мусором и корзинами с битым пластеком и церамитом. Толпы сервиторов и изможденных человеческих рабов работали, чтобы очистить от детрита проходы и отсеки. Сыны и члены экипажа брели мимо.
Шипящий шепот был повсюду. Он царапал в его ушах, и дергал в его мозгу. Он был намного, намного громче внутри корабля.
Большинство ответвлений и люков отсеков, сирдар проходил легко, без обсуждения со стороны сынов, расположенных у каждой точки. На одной, чрезмерно усердный охранник окрикнул его, когда он проходил. Сирдар продолжил уверенно идти, как будто он не заметил оклик, а охранник не последовал за ним.
На одном ответвлении, он был остановлен двумя этогорами, которые ругали его больше минуты за нездоровую жару на борту корабля и отсутствие циркуляции воздуха. Сирдар кивнул, сверился с планшетом, и пообещал, что немедленно с этим разберется.
Доступ был тревожно легким. Все, что потребовалось – это уверенность, способность выглядеть так, как будто ты отсюда, и несколько слов на языке, чтобы тебя пропустили. Достаточно цели в твоем быстром шаге, и никто не одарит тебя вторым взглядом.
К тому же, у Архиврага не было причин, чтобы поднять тревогу. Они были в сердце Оплота, безопасного места, неизвестного Имперской разведке. Единственные Имперские человеческие существа в радиусе девяноста километров были в кандалах.
Карцер находился на восьмой служебной палубе в кормовой части. Большинство заключенных содержались на берегу, особенно те, которые сообщили, что они готовы сменить сторону и принять зачисление на службу. Только наиболее значимые были отправлены на борт корабля.
Такие, как энкил вахакан.
Сирдар ошивался в тенях колодца межпалубной лестницы несколько минут, и наблюдал за происходящим у входа в карцер. Там были внешняя и внутренняя клетки, большие и тяжелые откатывающиеся металлические рамы, и между ними был пост безопасности, укомплектованный двумя массивными охранниками из Сынов. Там была маленькая оперативная консоль, встроенная в стену, вокс и панель безопасности, и .20 с подающей лентой на триподе, производства Урдеша, смонтированный, чтобы прикрывать внутренний отсек карцера через вторую клетку.
Пока сирдар наблюдал, пришли дамогор и два сына, и получили доступ к внешней клетке, используя ключ доступа. Они, кратко, поговорили с охранниками, которые использовали свой собственный ключ, чтобы пропустить их через внутреннюю клетку. Несколькими минутами позже, другой дамогор вышел один, запирая внешнюю клетку безопасности своим собственным ключом.
Сирдар последовал за ним по служебной палубе до перекрестка, подождал, пока отряд сынов поспешно пройдет мимо, затем выкрикнул вопрос, чтобы привлечь внимание дамогора. Сирдар оставил его тело забитым в служебный шкафчик.
Сирдар вернулся к карцеру с ключом дамогора.
Без промедления, он прошел внутрь.
Охранники посмотрели на него.
— Деш арад вой толтум, — сказал сирдар. Еще допросы.
— Кого? — спросил один из охранников.
— Энкил вахакан, — ответил сирдар.
Охранники замешкались. Один сказал, что их не уведомили. Ничего не было запланировано.