Мерин отвернулся. — И что он сделает? — пробормотал он. — Проклянет меня? Нет проклятия хуже, чем это.
Он закрыл глаза и прижал руки ко лбу.
— Выхода нет, — прошептал он. — Нет.
Фейзкиель тяжело сглотнула и осторожно сделала шаг к нему. Она протянула трясущуюся руку в напрасном жесте утешения.
Что-то черное и трясущееся приземлилось на пол между ними, визжа. Оба отпрянули.
Мерин опустил свой боевой нож.
— Это фесов талисман, — сказал он. Он начал смеяться. Почему-то, Мерити ощущала, что его пустой, холодный смех был хуже, чем отдающийся эхом визг демона.
Она посмотрела вниз на раненого орла. Он трясся, его оперение было в беспорядке. Его оставшаяся голова дергалась из стороны в сторону, награждая их диким непониманием.
— Вон он! Видишь? Там...
Старый аятани и Шогги Домор появились из коридора рядом с ними. Они остановились и пристально посмотрели.
— Трон, — сказал Домор, — никогда не думал, что мы снова увидим еще одну живую душу.
— Шогги, — сказал Мерин в неверии.
— С вами тремя все в порядке? — спросил Цвейл.
— Да, отец, — сказала Мерити. — Рады компании.
Цвейл посмотрел на Фейзкиель, затем подошел к ней и крепко обнял, прижимая ее голову в своему плечу.
— Ну, ну, — произнес он, пока она рыдала в складки его робы. — Этого всего было слегка многовато. Но мы идем через это. Император защищает. На самом деле.
— Нет, не защищает, — сказал Мерин. — Вы это слышали, так? Это звук смерти, идущей к нам.
— Ну же, Флин, — сказал Домор. — Отец Цвейл...
— И что он собирается делать? — спросил Мерин. — Ты знаешь, что нас всех отфесали.
— Мне не нравится ваш тон, молодой человек, — сказал Цвейл, отпуская Фейзкиель из объятий. Он посмотрел на Мерити с печальной улыбкой, и сжал ее руку.
— Твой отец будет гордиться, — сказал он. — Ты сохранила свой резерв. Должно быть это в крови, а?
— Я думаю, что моя отвага почти исчезла, — сказала Мерити.
— Отвага мимолетна, — сказал Цвейл. — Как цветы и боль и, так же, мягкие сыры. Вещи, которые имеют значение – это вещи, которые продолжаются. Вера. Доверие. И надежда удивительно долговечны.
— Я ни во что не верю, — пробормотал Мерин.
— Это может объяснить многое о тебе, — сказал Цвейл. — У меня лично есть вера, которой можно поделиться. Я верю, что мы идем наружу. Я верю, что мы будем жить.
— Вы сумасшедший старый ублюдок, — сказал Мерин.
— Может быть, Отец Цвейл и сумасшедший... — начал Домор.
— Так говорят, — согласился Цвейл со смешком. Он наклонился, чтобы успокоить орла, говоря с ним воркующим голосом и разглаживая ему перья.
— Но я ему верю, — сказал Домор. — Он завел меня так далеко.
— Тогда, я бы не хотел думать, в каком дерьме ты был до этого, — сказал Мерин.
— Ты собираешься остаться здесь, или пойдешь с нами? — спросил Домор.
— Куда? — спросил Мерин.
Птица встряхнула крыльями, завопила, и снова взлетела.
— Туда, — сказал Цвейл, указывая на нее, когда она взлетела.
— Вы идете за фесовой птицей? — спросил Мерин.
— Мы идем к свету, — сказал Цвейл. — Идем. — Он взял Мерити за руку.
Мерин просто покачал головой от отчаяния.
— Он не ошибается, — сказал Домор. Все посмотрели на него, даже Цвейл.
— Не ошибаюсь? — спросил он.
Домор подстроил свою оптику.
— Я считываю свет там дальше. Прямо там, куда полетела птица. Свет снаружи. Трон, она может чуять свежий воздух.
— Ты шутишь? — спросила Фейзкиель.
— Нет, — сказал Домор. Он пошел, быстро шагая по коридору. Они последовали за ним.
— Видите? — позвал он. — Вы это видите?
Впереди был свет. Бледный косой луч света.
— Это лестница! — закричал Домор. — Это фесова лестница.
Они догнали его. Не было никаких признаков орла, но впереди был широкий пролет каменных ступеней. Это была, без сомнения, входная лестница, которая соединяла сводчатый подвал с верхними уровнями. Слабый свет светил сверху.
Домор ухмыльнулся им, затем обнял Цвейла.
— Идем, — сказал он. — Все-таки Император наблюдал за нами.
— Немного веры, Шогги, — сказал Цвейл, ведя Фейзкиель вверх по ступеням позади Домора. — Я тебе говорил, парень. Немного веры, я говорил.
Мерити бросила взгляд на Мерина.
— Я надеюсь, что он не наблюдал за вами, — сказала она.
— Движение, сэр! — выкрикнул Урдешский солдат. — Еще выжившие поднимаются!
Грае протолкнулся к передней линии Урдешского отделения, прикрывающего дверь в подвал. Появился Домор, ведя за собой остальных.
Они огляделись, моргая от света, пристально смотря на вооруженных и бронированных солдат, окружающих их. Энергия все еще была отключена во всем дворце, но Грае установил переносное осветительное оборудование с батареями, чтобы освещать зону дверного проема.