— Сколько вас? — спросил Грае.
— Пятеро, сэр, — ответил Домор.
— Танитский?
— Да.
— Рядовой Зент? — сказал Грае подчиненному. — Запиши имена, затем отведи их в медицинскую зону.
Он снова посмотрел на грязную группу Домора.
— Вы кого-нибудь еще видели там внизу? Что-нибудь?
— Это вторжение варпа, сэр, — сказала Фейзкиель. — Что-то не так.
— Мы осведомлены об этом, комиссар, — ответил Грае. — Вы Фейзкиель? Это ваша янтарная тревога, в первую очередь, заставила нас мобилизоваться.
— Что здесь, наверху, происходит, сэр? — спросил Домор.
— Энергии нет, — сказал Грае. — Мы думаем, что это результат вторжения. Ладно, идите и пусть вас осмотрят.
— Сколько еще остальных выбралось? — спросила Мерити.
Грае посмотрел на нее.
— Вы Мерити Часс?
— Да, — сказала она.
— Это благословение, по меньшей мере, — сказал Грае. — Как вы нашли выход наружу?
— Мы держались вместе, — сказал Мерин. — Просто шли насквозь и искали выход.
Мерити бросила взгляд на него. Она слишком устала, чтобы уточнить его ответ.
— Хорошая работа, капитан, — сказал Грае. — Я уверен, что Лорд Исполнитель похвалит вас за то, что присмотрели за его дочерью.
— Я спросила, сколько еще выбралось, — сказала Мерити.
— Уже около тридцати, — сказал Грае. — В основном свита, сильно травмированные. Я слышал, что там внизу мрачно.
— Мрачно, как в аду, сэр, — сказал Мерин.
— Где мой отец? — спросила Мерити.
Грае бросил взгляд на дверной проем.
— Он пошел туда, чтобы устранить угрозу, — ответил он. — С ним Беати.
— Это ошибка, — сказала Мерити. — Это... вы понятия не имеете. Это ужасная разрушительная сила. Вы должны были закрыть территорию и зачистить ее. Или послать внутрь батальон тяжелой пехоты.
— Наши ресурсы ограничены, — сказал Грае. — Дворец беззащитен. Все системы отключены и Архивраг бьет по городу. Как только вам осмотрят, вы присоединитесь к эвакуации.
— Я бы предпочла остаться, сэр, — сказала Мерити.
— У вас нет выбора, — сказал Грае. — Даже магистра войны увозят.
Их отвели вверх на два этажа, по коридорам дворца, освещенным только аварийными фонарями. В ночи снаружи, сильный дождь бил по окнам. Было странно не слышать постоянное шипение пустотных щитов дворца.
Молитвенная часовня была превращена в медицинский пункт. При свете ламп, медицинские работники проверяли всех приведенных выживших. Большинство выживших сидели на скамьях часовни, тихо и скученно, пялящиеся и изможденные. Мерити увидела женщин из свиты и несколько детей. Их одежда была темной с высохшими кровавыми пятнами. Поблизости, Белтайн и Рядовой Пердэй стояли с Бонином, Еролемевем и Луханом, ожидая новостей. Домор и Цвейл тотчас пошли к ним. Мерити увидела, как Домор и Белтайн разговаривают с оживленной настойчивостью. Бонин, Лухан и сержант-майор двигались в тупом, пустом ступоре крайне шокированных боем.
Урдешский санитар отвел Мерити и Фейзкиель в сторону для осмотра. Мерин просто сел на скамью, отклоняя внимание.
Санитар с Мерити подошел, чтобы забрать у нее карабин. Она помотала головой.
— Я хочу, чтобы он был со мной, — сказала она.
Она терпеливо сидела на металлическом стуле, пока дворцовый медик проверял ее глаза светом и проверял пульс. Жуткое спокойствие поселилось в ней, пустой вакуум, который последовал за длительным стрессом. Ее слух стал приглушенным, и все казалось сном: пустые лица тихих выживших, низкий шепот голосов, звон медицинского оборудования о хромированные подносы, трепет свечей, перемигивание света на золотой листве, украшающей фрески на потолке часовни.
— Спасибо вам, — тихо сказала она.
Фейзкиель сидела на стуле рядом с ней, пока санитар проверял ее успокоившийся пульс.
— Что? — сказала она.
— Вы вывели меня оттуда, — сказала Мерити.
— Не совсем, — сказала Фейзкиель. — Отец Цвейл был прав. Ты держала себя в руках.
— Я просто... я не хотела умирать, — сказала Мерити.
Она бросила взгляд на Фейзкиель. Комиссар позволяла санитару снять свой мундир.
— Ты держала себя в руках лучше, чем я, — сказала Фейзкиель. — Та тварь, тот звук... это пугало меня с самого Низкого Острия. Я не могу объяснить. Домор и я, и Бленнер тоже. Мы все слышали это там, и я думаю, это сделало нас...
— Что?
— Уязвимыми. Более восприимчивыми к страху. Я не знаю. Я знаю, что я никогда раньше не была так напугана. Я знаю, что я не должна была быть так напугана. Настолько безнадежно. Я...