Она схватила его за руку и пристально посмотрела ему в глаза. Только она, казалось, не боялась смотреть в его глаза.
— Сек не чувствует, — сказала она. — У него нет человечности. Вот почему он может делать это с нами. Не позволяй ему повернуть твою человечность против тебя. Почувствуй это, и используй это, чтобы это помогло тебе привести эту войну к победе. Не расточай это на какой-то обреченный жест. Ты – Лорд Исполнитель. От тебя зависят миры. И Сек должен фесово бояться.
— Бояться?
— Он сделал смертного врага даже сильнее.
Раздался грохот. Меч Беати, опаленный и погнутый, выскользнул из ее руки. Аурбен рванула, чтобы поддержать ее.
— Она потеряла сознание, — закричала Аурбен обожженным голосом, даже больше напоминавшим хрип, чем обычно. — Помогите мне!
Керт с Гаунтом рванули к Святой.
— Просто истощение, — сказала Керт, осматривая ее.
Гаунт кивнул. Святая прибыла прямо из дней битвы в Гереппане и Уреппане. Ее божественная сила уже была истощена до того, как они даже начали. Эти нечеловеческие усилия в подвале вытянули все резервы, которые у нее оставались.
— Я не вижу значительных ран, — сказала Керт. — С другой стороны, я даже не начала понимать, как варп мог ранить ее в той битве.
— Она такая бледная, — сказала Аурбен. — Ее свет пропал...
— Доставьте ее наверх! — крикнула Керт. — Помогите мне! Оскет!
Призрак из команды Баскевиля рванул к ней, и они подняли безвольную Беати.
— В ней нет веса! — воскликнул Оскет.
— Туда! — подгоняла их Керт, ведя людей к выходу.
Призраки, в черном, со своей хрупкой бледной ношей, напомнили Гаунту носильщиков гроба.
— Анна? — позвал он.
Керт обернулась к нему, и просто кивнула. Взгляд в ее глазах сказал ему все, что ему нужно было знать. Это была все так же бескомпромиссная решимость, которую он видел каждый раз, когда Медикае Керт сражалась, чтобы спасти раненую душу на полях войны, которые они прошли вместе.
Теперь в сводчатом подвале их осталось всего несколько. Даур, Колеа и Далин, потерянные в своей собственной боли, Бленнер, притаившийся у двери, беспокойный, как будто он ждал чего-то. Гаунт был немного воодушевлен, видя, как Бленнер показывает в кой-то веки простую, человеческую реакцию сочувствия.
Баскевиль бросил взгляд на Гаунта. На его лице тоже был запечатлен шок.
— Нам попробовать увести их? — спросил он Гаунта.
Гаунт кивнул. — Осторожно, — сказал он. — Они могут скорбеть так долго, как им понадобится, но это место...
— Я знаю, сэр, — ответил Баскевиль. Гаунт сделал шаг к Колеа, но Баскевиль остановил его. Баск и Гол были лучшими друзьями. Баск был бы более желанным утешением.
Вместо этого, Гаунт подошел к Дауру.
— Пошли наверх, Бан, — сказал он.
Даур посмотрел вверх на него. Он поднялся и отряхнул свой мундир.
— Нет, — сказал он.
— Нет?
— Нет, сэр.
— Бан...
— Я еще ее не нашел, — сказал он. — Я не уйду, пока не найду.
— Бан, мы можем привести сюда команды, должный осмотр всего...
— Нет, — яростно произнес Даур. — Я поищу. Я.
Он прошел мимо Гаунта, и исчез в соседней комнате. Гаунт слышал, как Даур выкрикивает ее имя.
Халлер выпустил длинную очередь из короткоствола на упряжи вокруг своего тела. Патронная лента из бункера у его ног стучала, когда подавала патроны. Зазубренные цветки вспышек из дула мерцали вокруг широкого ствола пулемета, и израсходованные гильзы взлетали в воздух.
Автоматона, хромающего и истекающего черной слизью, пробило в пятидесяти местах. Его оболочка распалась, содранная потоком пуль, и он упал, загоревшись в центре, черная жидкость полилась из его разорванных внутренностей.
— Один или два из них все еще активны, — заметил Халлер.
— Будь настороже, — сказал Колосим. Он посмотрел на Брэя. Сержант пытался силой открыть люк в Турбинный Зал Лдин. Каобер работал с ним.
— Есть успехи? — крикнул Колосим.
— Ждите, — сказал Брэй.
— Нам нужно больше дерьма из того грузовика? — спросил Колосим.
— Нет, я понял, — сказал Брэй, сосредоточенно работая. — Он просто закрыт изнутри.
Крийд и Жукова вылезли из открытого канала с оружием наготове. Обел хромал позади них. Турбинный Зал Один был таким же, каким они его оставили. Огромные паровые двигатели замедлились до слабого свиста. Тела мертвых – как Призраков, так и Механикус – лежали там, где упали.