Макколл пожал плечами.
— Я об этом не думал, Брин, — сказал он. — Полагаю, что я всегда обдумывал происходящее здесь и сейчас. Тени вокруг меня, враг впереди. У меня никогда не было благоприятной возможности увидеть вещи так, как у тебя, рядом с ней. Ты – оружие. Я в этом не сомневаюсь, на самом деле. Мы все – оружие. Я верю в дальновидность Золотого Трона, но у меня нет проницательности, чтобы увидеть какой-нибудь великий план в работе. Я просто Гвардеец, Брин. Просто Гвардеец. Я иду туда, куда иду, и я стараюсь изо всех сил, когда мне говорят маршировать или сражаться. Хотя, вот, что я тебе скажу... я обнаружил, что мне трудно проглотить тот факт, что судьба вынашивала какой-то великий план годами. Для нашей стороны или их. Считывание переменных с тысяч миров? Планирование движения на декады вперед? Рисование будущего и размещение игроков на свои позиции для выполнения какого-то изобретательного гамбита спустя годы? Я не думаю, что так это работает, ни для нас, ни для Архиврага. Я думаю, что это все перебранка. Бой без правил. Просто резня, и ты уклоняешься, когда можешь. Инстинкт. Реакция. Благоприятный случай. Как там это называет Харк? Время боя? Дерьмо просто случается, для тебя наступает момент, и ты просто делаешь. Затем ты смотришь, кто уходит прочь. Вот и все. Никакого сверхъестественного плана. Только моменты, один за другим, кровавые и бесчувственные. Ты делаешь то, что делаешь. Долг помогает тебе пройти через это, или ты мертв.
Он прикрепил последнюю мину на место и заставил ее работать.
— Полагаю, мы увидим, кто из нас прав, а?
Мажо вошел в Ораторий, толкаемый толпой тел, заходящих в дверь. Страх почти одолел его. Он мог чувствовать, как его быстрое дыхание всасывает руку-ремешок на его рту. Он посмотрел вверх.
Ораторий был огромным, даже больше, чем предполагала внешняя оболочка. Это был обширный, круговой театр. Кольца ярусов, каждый уровень был окаймлен перилами, спускались вниз с середины сферы к огромному помосту в центре. Они заходили через главные двери на экваторе сферы, вокруг которого пролегала широкая, окаймленная перилами дорожка. Крутые лестницы уходили вниз между рядов ярусов к помосту внизу. Место было битком набито. Офицеры войска Сека, магиры корабля, племенные сановники и проводники варп-веры заполняли ярусы, находили места, чтобы встать, разговаривали и приветствовали и обменивались салютами рука-ко-рту. Их были сотни. Их были чертовы сотни. Вес мин, лежащих в его карманах, ощущался так, как будто они выдавали его. Его разум метался. Он был, всего лишь, Сыном. Все вокруг него были старшими офицерами войска Анарха. Они поймут, что он был слишком низкого положения, чтобы присутствовать. Они поймут.
Давка из тел несла его вперед. Его заставили пойти по лестнице, спускаясь с экваториального кольца к рядам ярусов. Вокруг него повсюду были голоса. Шепотки в его ушах. Он потерял из виду Холофернэса. Течение толпы разделило их. Он бросал тревожные взгляды, пытаясь не выглядеть нервным, осматривая ярусы вокруг себя, пока они заполнялись. Где был Космический Десантник? Он увидел гигантов В’хедуака в робах. Каждый был закрыт капюшоном. Был ли Змей там? Был ли это вон тот?
Воздух вонял сухой пылью. Пот струился по его спине. Вся аудитория была сделана из человеческих костей: пол, лестницы, платформы ярусов. Перила, разделяющие каждое кольцо ярусов, были сплавлены из длинных полированных человеческих костей, сделанные не грубо, но с точным мастерством. Он бросил взгляд наверх. Купол, нечеткий из-за золотого света свечей, был мозаикой из черепов. Их были тысячи, прикрепленные друг к другу на концентрических полках, слепо уставившиеся, как в каком-то огромном оссуарии, костяном помещении в катакомбах, где выставляются останки мертвых. Так много пристально уставившихся глазниц. Так много разинутых челюстей. Весь потолок, весь купол, был сплошным от пожелтевших черепов.
Его снова заставили пройти на одну из дорожек яруса, находящегося на полпути к огороженной перилами чаше. Сековцы вокруг него говорили друг с другом, с нетерпением толкая его, чтобы он подвинулся и освободил место. У него кончилось пространство, он был заперт между дамогорами и гигантами В’хедуака. Он занял место у перил, схватился за них, чтобы удержать себя, затем убрал руки. Кость. Он не хотел держаться за кость.
Под ним, помост был платформой, поднятой на подмостках из костей, отделанных, подогнанных и соединенных, как работа лучшего краснодеревщика: соединенные бедра, некоторые расслоенные, чтобы сформировать толстые вертикальные подпорки, перекрестные связи из лопаток и крестцов, вставки из резных костей пальцев. Перила вокруг края помоста были сплетены из ребер, поддерживающих верх перил, сделанный из костей позвоночника, тщательно отобранных по размеру, и подогнанных вместе, чтобы сформировать один длинный позвоночник. Стыковка была сделана с впечатляющей точностью. Все было полированным, и со вкусом вырезанным и облицованным, как изысканная скульптура из слоновой кости. Все светилось теплым светом.