Ночной сторож продолжал спать.
Ойстин попыталась открыть дверь, дергая ее, крича тихие ругательства. Она была закрыта.
Они отступила, сдавшись, и на мгновение уставилась в окно на дремлющего человека. Дождь смыл кровь Роуна с ее лица.
Она подняла свое оружие для подавления беспорядков, залезла в сумку с патронами, и зарядила пробивной заряд. Она отошла назад, почти исчезнув из вида.
Большая вспышка была тихой.
Ущерб – нет. Окно в двери разлетелось с грохотом, похожим на то, как дюжина хрустальных графинов разбиваются о каменный пол. Металлическая дверь треснула в раме и погнулась, ее ручку и замок вырвало одним куском, который пролетел по комнате.
Сторож проснулся от грохота, визжа, моргая и сбитый с толку.
Ойстин пинком открыла разрушенную дверь и вошла внутрь.
Она сердито посмотрела на него.
— Что... что... — заикаясь произнес он.
— У тебя здесь где-то есть фесов вокс, фесов бездельник, — сказала она. — Где он нафес?
Солнце встало тридцать минут назад, хотя в половине мира отсюда, в Элтате, все еще был час до рассвета.
Остров Орхидель, плоская скала из продуваемой ветром соли и песчаных пляжей, находился у южного конца Фароппанского архипелага. Немногие приходили сюда. Он было очень далеко от вулканических систем, которые питали драгоценные кузни Урдеша.
Время от времени, сельскохозяйственные лодки проходили мимо, направляясь к богатым, находящимся вне берега цветникам в южном океане во время позднего летнего сезона морских водорослей.
Сейчас не было позднее лето. Ни одна лодка не прошла мимо за последние шесть месяцев.
Небо было чистым, мягкого серо-зеленого цвета. Ни одного облака. Видимость была на десять километров вдоль волнолома. Волны накатывались на широкий, покрытый галькой пляж, затихая на камнях, как и было всегда с самого рождения мира.
В десяти метрах от берега, воздух пузырился со звуком шипящего жира. На несколько секунд, реальность вывернулась наизнанку, и обломки упали на мелководье. С ними поплыл дым. Запах горящей кости, который ветер быстро унес прочь. Мгновение, пляж звенел от эха далекого, визжащего хора.
Затем пространство снова закрылось с грохотом кувалды, взрыв давления был настолько сильным, что море поблизости кратко отпрянуло, обнажая дно с илом и покрытыми водорослями камнями.
Затем море снова рвануло назад, и все стало так, как было раньше.
Оборванная фигура пошевелилась, наполовину затопленная набегающими волнами. Он полз и карабкался по пляжу, волны разбивались вокруг него пересекающимися султанами пены.
Сек остановился, тяжело дыша, на четвереньках, с ногами в воде, кровь текла из его хрипящего рта на гальку. Он был промокшим насквозь, поглощенным болью от своих ран, и ослабленным жесткостью перехода. Его сила уменьшилась до тлеющей золы. Понадобилось все, чтобы вырваться и сбежать в эту отдаленную и неухоженную точку.
Он продолжил ползти дальше, галька хрустела и рассыпалась под его руками. Отползя от воды, он встал на колени, потянулся к спине, и медленно вытащил силовое копье, которое пронзило его торс. Он ахнул от усилий, и уронил оружие на пляж рядом с собой.
На волнах, в метрах от пляжа, плавал Макколл, раскачиваемый набегающими волнами. Он смотрел вверх, в небо. Дневной свет. Рассвет. Он понимал, что должен двигаться. Что ему нужно двигаться. Он знал, что пришел сюда, чтобы что-то закончить.
Но его память была пуста. Он не мог ничего вспомнить. Он понятия не имел, почему он плавает на спине в холодном море, или как он появился здесь. Его тело было окоченелым от дикой травмы подпространственного перемещения, процесса, который немногие смертные когда-либо выбрали бы вытерпеть, даже будучи закованными в броню или покрытыми защитными заклинаниями.
Он позволил морю поднимать и опускать себя, снова и снова, успокаивающим движением волн.
Кто-то прошел мимо него, спотыкаясь и плескаясь. Тень заслонила небо.
Майло потянулся вниз и схватился за мундир Макколла, обыскивая его карманы. Он нашел две гранаты. Одна дымовая, которую он отбросил в сторону.
Одна противопехотная.
Он сжал ее, и побрел на берег, сжав зубы, оглушенный и спотыкающийся. Анарх был прямо перед ним, ползущий на четвереньках. Теперь уже не демиург, не возвышающийся бог. Старик в изорванной одежде, раненый в дюжине мест, оставляющий кровавую дорожку на серой и зеленой гальке.
Тяжело дыша, стоя не твердо, Майло добрался до него.
Он схватил Сека за плечо и кинул его на спину. Анарх взвыл и задрожал от боли.