Олорт сделал жест уважения гравюрам.
— Ты поклоняешься ему? — спросил Макколл.
— Нен, мы уважаем, — ответил Олорт. — Он не бог, как и не император. Но пророк? Кха. Да. Он видел просвещенность Восьми Сил и стал свидетелем правды варпа. Призрак, твой вид... они следуют слепо. Они видят то, что хотят видеть. Святой Лорд, самый благословенный, отвергающий тьму. Но он остается во тьме, за гранью смерти, питаемый варпом и измененный им. Он – брат для нас, брат, с которым мы, прискорбно, должны сражаться, пока он не откажется от своего мятежа.
Олорт посмотрел на него.
— Ты ничего об этом не знаешь? — спросил он.
— Это бессмыслица.
— Это из-за твоего воспитания. Обучения вашей еретической культуры. Ты... ты понимаешь, почему мы сражаемся?
— Вы сражаетесь, чтобы уничтожить.
Олорт печально покачал головой.
— Ты – человек войны, Призрак, — сказал он. — Ты провел всю свою жизнь, держу пари, служа вашему Трону на поле боя. И ты никогда не останавливался, чтобы задуматься о том, во что те, с кем вы сражаетесь, верят? В чем наше дело?
Макколл не ответил.
— Мы сражаемся, чтобы вернуть вас назад, — сказал Олорт. — Мы сражаемся, чтобы сломать ваш образ мыслей и вашу слепую веру. Чтобы вы увидели правду и обняли ее. Ваш лорд-пророк видел ее, но он не может больше говорить ее, так что ваш вид, они сражаются, полагаясь на древние директивы и окаменевшие законы, вещи, в которые он бы хотел, чтобы вы верили. Он из нас, и он будет радушно принят назад в тот день, когда его последователи, в конце концов, сложат свои мечи и примут правду варпа. Ваша вера в человека, который никогда не был богом, ослепила вас на десять тысячелетий.
— Нет, — просто сказал Макколл.
— Как то так, — ответил Олорт. — Ты думаешь, что мы тьма. Но вы – тьма. Ваше невежество – это тень на ваших глазах и туман в ваших разумах. Мы сражаемся, чтобы вытащить вас из этого. Мы сражаемся, Призрак, чтобы спасти вас.
Они пошли дальше, мимо административных комнат, где рубрикаторы работали у систем когитаторов, затем снаружи, по подвесным мостикам в направлении следующего нагроможденного комплекса зданий у скалы.
— Ты знаешь это место? — спросил Макколл.
Олорт кивнул.
— Ты здесь бывал раньше?
— Дважды, не так давно.
— Я хочу найти... информацию, — сказал Макколл. — Данные о месте. Расположение личного состава. Те комнаты позади...
Олорт покачал головой.
— Просто старые рабочие центры Урдешских династий, — ответил он.
— Там работали люди. Использовали когитаторы...
— Они давно закончили очищать ядра памяти династических конклавов. Собирать данные. Теперь те машины просто используются для набора и распространения наших литаний.
— Тогда, предполагая, что твоя жизнь зависит от этого... — сказал Макколл.
— Что, я знаю, так и есть, — с некоторым сарказмом ответил Олорт.
— Куда бы ты пошел?
Олорт указал на здания, которые располагались перед ними. — Комнаты записи, — сказал он. — Там мы собираем подробности о размещении и складываем данные вручную. Машинам нельзя доверять на этом мире.
— Веди меня.
— Что ты ищешь, Призрак? Ты вынашиваешь какой-то план, какую-то великую схему, в которой один человек с ножом может уничтожить это войско? Сколько ты еще будешь витать в этих фантазиях?
— Веди меня. Я знаю, что ищу. И ответ на твой вопрос, пока моя жизнь не закончится. Император защищает.
— Нет, здесь нет, — сказал Олорт. Он пожал плечами. — Тогда, идем.
Они начали идти по мостику. Внизу, вода бухты мерцала подобно радуге там, где прожекторы выхватывали разлившийся по поверхности прометиум.
Сыны приближались с другой стороны, таща металлические носилки, нагруженные мертвой растительностью. Еще больше фуража для костров на рокритовом берегу. Когда они проходили мимо, Макколл увидел, что это была за растительность.
Ислумбин. Он был вырван в огромных количествах, листья, цветки, стебли и корни.
— Они относят его, чтобы сжечь? — спросил Макколл, когда солдаты с носилками прошли мимо.
— Я говорил тебе это.
— Зачем?
— Это – вергохт, — ответил Олорт, снова используя незнакомое слово. — Цветок вашей Святой. Он никогда не рос здесь, не на Урдеше. Он не был...
Он замешкался, пытаясь найти правильное слово.
— Родным? — спросил Макколл.
Олорт кивнул. — Хотя, теперь он растет везде, — сказал он. — Как сорняк. Мы срезаем его, и он снова растет. Поэтому мы срезаем его и сжигаем.