— Вы слышали насчет Низкого Острия? — спросил он.
— Да, кратко. Гендлер и Вайлдер. И Эзра.
— Ну, это добавило вони вещам, — сказал Бленнер. — Мне. Прямо сейчас, я не одарен тем теплом, которым я когда-то наслаждался.
— Вы делали свою работу, так ведь?
— Это непопулярная работа. Белладонцы...
— Это грязная работа, это то, что вы имеете в виду?
Бленнер кивнул. Колеа посмотрел на него. Он никогда не считал Вэйнома Бленнера солдатом, и его отсутствие дисциплины делало его плохим дисциплинарным офицером. Колеа предполагал, что он стал частью подразделения только потому, что он и Гаунт вернулись. Теперь, когда Гаунт был повышен над Танитцами, у Бленнера не было под рукой союзника, никакой тени, чтобы прятаться в ней. Его главным достоинством всегда было его бесконечное хорошее настроение и неформальное поведение, что, Колеа должен был признать, временами было ценно для боевого духа. Даже это казалось потускневшим.
— Грязная работа, в самом деле, — сказал Бленнер.
Колеа почувствовал внезапную жалость к человеку. Бленнер был хорош в малом, но Колеа слишком хорошо знал, как это потерять статус и значимость, или, по крайней мере, оказаться на грани этого.
— Баск вам не доверяет? — спросил он.
— Нет, и я его не виню, — сказал Бленнер. — Кажется, что никто. Я слегка выпал из цепи. Вытолкнут, вы бы сказали. Трон знает, я...
Он пожал плечами, как будто не желая прекращать копаться в себе.
— Старый добрый Вэйном, знаете ли, — сказал он с печальной улыбкой. — Ходячая хохма. Любит выпить. Хорошо его иметь рядом, пока смех не прекратится.
— Вы знаете, что я думаю? — спросил Колеа.
— Пожалуйста, скажите, сэр, — сказал Бленнер.
— Я думаю, что это шок.
— У меня? — спросил Бленнер.
— У них, — ответил Колеа. — У вас репутация за... хороший юмор. Люди забыли, что вы комиссар. Вы просто напомнили им. Вы казнили убийцу. Вы поддержали законы и дисциплину Астра Милитарум. Вы показали настоящего себя им. Дайте им несколько дней, чтобы согласовать это с тем Бленнером, которого они знают.
— Ну, ладно. Любезно с вашей стороны это сказать.
— И всегда есть долг, — сказал Колеа. — Гендлер был человеком Мерина, так что я бы хорошенько присматривал за Мерином прямо сейчас, если бы я был комиссаром.
— Ах, ну, ах... Фейзкиель руководит расследованием, — нервно сказал Бленнер. — Я не могу быть вовлечен в это, потому что я был тем, кто спустил курок и все...
— Ясно, — сказал Колеа. — Но всегда есть другая работа. Вам не нужно просить. Просите сами себя. Для начала, пахнет дренажами, которые нужно открыть.
— Я не открываю дренажи, майор, — сказал Бленнер с язвительно улыбкой.
— Нет, но вы можете приказать кому-нибудь сделать это, — сказал Колеа. — Разберитесь с вещами и сделайте эту ситуацию лучше. Покажите им, что вам все равно, что они о вас думают.
— Мудрый совет, сэр, спасибо.
— Бленнер?
Бленнер посмотрел на него.
— Вы делали свою работу, и вы спасли ее, так ведь?
— Спас, да.
— Дочь Гаунта, Бленнер.
— Эх, Трон знает, что бы этот маньяк Гендлер мог сделать...
— Значит, гордитесь этим. Гаунт знает, что вы сделали. Трон всевышний, я знаю, каково это быть отцом. Несмотря ни на что.
— Несмотря...? — спросил Бленнер.
— Я имею в виду то, что это узы, которые связывают человеческую душу. Дети. Будущее, и все такое. Если бы Гендлер угрожал Йонси, или Далу, мне бы было приятно думать, что такой хороший человек, как вы, вышел бы вперед, чтобы защитить их. И я бы был чертовски благодарен за это. Вы сделали свою работу.
Бленнер выглядел почти смущенным. Или пристыженным. Было тяжело прочесть выражение на его лице. На мгновение, Колеа подумал, что комиссар собирается выпалить что-то, как будто он нес ужасную ношу, которую ему нужно было положить.
— Майор, — сказал он. Его голос был нерешительным. — Гол, я...
Громкие голоса, внезапно, эхом пронеслись по коридору, и они обернулись.
— Кто-то сердится, — сказал Бленнер с напускной легкостью.
— В самом деле. — Колеа снова посмотрел на Бленнера. — Вы собирались что-то сказать.
— Нет, ничего, — рассмеялся Бленнер. — Ничего, ничего. Ерунда... Серьезно, ничего.
— Ладно, — сказал Колеа. — Давайте посмотрим, что там такое.
Их спешка по коридору сводчатого подвала привела их в другой, идущий от помещений слева. Баскевиль спорил с мастером Муниторума, на них смотрели Бонин и Еролемев. Три человека из рабочей команды мастера, несущие сумки с оборудованием и громоздкие в своих желтых комбинезонах, скромно стояли позади своего босса. Маленькая толпа из женщин и вспомогательного персонала из свиты собралась, чтобы посмотреть.