Бленнер кивнул и поспешил наружу.
— Что с вами такое? — спросил капельмейстера Бонин.
— Разве вы не слышите это? — спросил Еролемев.
— Что слышим? — спросил Домор.
Еролемев нахмурился. — Похоже на... свист. Нота. Высокотональная.
Они помотали головами.
— Ты провел слишком много лет рядом с целой духовой секцией, — сказал Домор.
— Вы, серьезно, не слышите это? — спросил Еролемев.
Бонин огляделся. Он посмотрел на одну из рюмок, стоящих на столе рядом с бутылкой.
— Что, Мах? — спросил Колеа.
Бонин вытянул руку и положил ладонь на рюмки.
— Они вибрировали, — сказал он.
— Ну, это должно быть это, — сказал Еролемев. — Звук сейчас пропал.
Бонин поднял руку.
— Теперь вернулся, — сказал Еролемев.
— Какого феса? — сказал Домор. Звук заставлял его чувствовать себя не в своей тарелке. Он напомнил ему кое-что, что он недавно слышал.
— Мои, ух, уши зудят, — сказал Баскевиль. — Какого гака происходит?
Поспешно вошел Мерин. — Вы нужны Комиссару Фейзкиель, — сказал он Баскевилю.
— Зачем?
— Что-то происходит. Она сказала «янтарный статус». Она чего-то испугалась.
— Что? — с удивлением сказал Домор.
— Янтарный? — спросил Колеа. — На каком основании?
Мерин молча пожал плечами.
— Давайте вернем назад немного контроля в эту ситуацию, пожалуйста, — сказал Баскевиль. — За дело! Действуйте так, как будто вы знаете, что делаете. Успокойте и обезопасьте свиту, поднимите роты на ноги. Шогги, найди рабочую команду Муниторума и спроси их, знают ли они, в чем проблема. Еролемев, пошли гонца наверх и выясни, это только у нас или во всем дворце. И отправь его к Дауру, чтобы посоветовать ему, что у нас здесь, кажется ситуация. Гол, Мах, за мной...
Лампы снова погасли.
На этот раз они снова не включились.
Она думала об этом все время, пока Байота расспрашивал Маршала Тзару о целостности мостов и дамб, обслуживающих каналы Заракппана и Клантина.
Далин ждал ее снаружи душевого блока. Стоял на страже у двери, чтобы защитить ее стеснительность. Когда она вошла в душевую кабинку, она услышала его голос за дверью. Далин с кем-то разговаривал.
Это было так смутно. Просто частичное воспоминание, которому, она чувствовала, не может доверять.
Но другая личность звучала, как Капитан Мерин.
— Я уверена, что это может подождать, — сказала Релф.
— Я ни в чем не уверена, — сказала Мерити. — Но Комиссар Фейзкиель просила докладывать обо всем ей. Вообще обо всем.
— Но, сейчас? — спросила Релф, следуя за Мерити вниз по каменной лестнице в подвал.
Мерити повернулась к ней.
— Могу я спросить? — сказала она. — Я получаю приказы от тебя, или ты просто следуешь туда, куда бы я не пошла?
— Эмм, последнее, — ответила крупная Темпестус Сцион.
— Так я и думала, — сказала Мерити, и продолжила идти.
Они достигли низа лестницы и последовали по оштукатуренному коридору в залы сводчатого подвала дворца. Мерити мельком бросала взгляд в жилые залы свиты через боковые арки. Казалось, что здесь какое-то общее волнение.
— Здесь внизу воняет, — сказал Релф.
— Неважно, — сказала Мерити. — Давай спросим у кого-нибудь, где разместилась Фейзкиель.
Они завернули за угол, и Мерити отпрянула. Пол в коридоре впереди был залит водой. Это была не просто стоячая вода. Пенящиеся сточные воды быстро текли в ее направлении, как будто в них подавались галлоны за раз из-за какой серьезной утечки.
— Идем, — сказала Релф.
Свет погас.
Мерити замерла. Она услышала тревожные голоса, донесшиеся из жилых залов.
— Есть только одно обстоятельство, при котором ты принимаешь приказы от меня, — сказала Релф позади нее в темноте.
— Да?
— Встань позади меня и делай то, что я говорю.
— Вы, ваше святейшество, ничего не знаете о местоположении Анарха? — спросил Вон Войтц.
— Нет, — ответила Беати.
— И никаких данных о его плане нападения? — добавил Вон Войтц.
— Нет, — сказала Беати.
— Но, он, все еще, жив?
— Он жив, Лорд Генерал, — сказала она.
Вон Войтц отступил и бросил взгляд на Гаунта. Они втроем стояли у стола стратегиума в конфиденциальной комнате галереи, возвышающейся над военной комнатой. Казадер и заместители Беати были с ними. Санкто и его Сционы стояли на страже снаружи.
Гаунт не был уверен в том, что было не так. Беати могла быть непредсказуемой, но за последние десять минут, ее манера поведения стала рассеянной и отдаленной. Он знал, что она устала. Он мог видеть это. Она прибыла прямиком из боя в Уреппане.