Он выключил свой фонарик, чтобы поберечь энергию, но винтовку держал наготове. Мир смыкался, как будто злоба под-вселенной установила контроль. Это больше не было вопросом технической проблемы.
Это было здесь. Он знал, что оно было. Это следовало за ним весь путь от Айгора 991, через десятилетие и миллиарды километров. Стоические подбадривания Гаунта казались теперь такими хлипкими, что Колеа был шокирован тем, как охотно он поверил в них. Губительные Силы отметили его, и они пришли за ним.
И они лгали. Все, что голос говорил ему в том темном грузовом складе, было ложью. Даже обещание, что если они доставят орлиные камни, то они перестанут угрожать ему и его детям.
Колеа не выполнил их приказ, но он, так же, не отверг его. Призраки доставили орлиные камни на Урдеш. Но этого оказалось недостаточно. Оно все равно пришло за ними.
— Чего ты хотел? — спросил он тени вокруг себя. Сырая тишина не ответила. — Что ты хотел, чтобы мы сделали? Мы потерпели неудачу? Камни здесь. Ты хотел, чтобы они были не здесь?
Ничто не ответило. Это было облегчением, в каком-то смысле, но часть его хотела, чтобы голос заговорил, чтобы он смог вызвать его на поединок и воспрепятствовать ему.
Голос нарушил свое обещание. Это то, что делал варп, так что это не стало неожиданностью. Вещи, которые обитали в тенях, которую отбрасывала жизнь, были сделаны из неправды и сумасшедшей логики. Они были воплощенной ложью, и им никогда нельзя было доверять. Их обещания не значили ничего.
Но его - да. Он не нарушал их. Ни свою присягу Астра Милитарум, ни своих заверений в траншеях братьям в его разношерстном отряде в Улье Вервун, ни своей верности Глубокой Выработке Номер Семнадцать, которая была его жизнью до этого, и, определенно, ни своих клятв Ливи Колеа. Ливи Тарин, как и прежде, была яркой в его разуме, как и в тот день, когда он встретил ее.
Он поклялся, чтобы защитить своих детей, и всех своих товарищей, от плохой тени, крадущейся за ними. Он встретится лицом к лицу с ней, и он убьет ее. И его обещания не могли быть прочнее, даже если бы они были выкованы из металлической руды, которую он когда-то добывал в рудниках Вергхаста.
— Когда ты собираешься показать себя? — спросил он. — Когда мы все выясним между собой, ты и я? Или тени – это твоя единственная уловка?
Он понимал, что это не так, но он был зол, и насмехаться над темнотой было приятно. Может быть, он смог бы разозлить это, и спровоцировать на то, чтобы оно себя раскрыло.
Дать ему цель.
Это играло с ним слишком долго. Это играло с ним, и ложь этого даже заставила его сомневаться в своих детях.
Гол замешкался. Его приоритетом было найти Далина и Йонси, и всех остальных, застрявших в этой адской дыре. Ему нужно было найти их до того, как это сделает тень, и встать у нее на пути. Она сделала себе врага из Гола Колеа, а любой ублюдок мог сказать, что это было плохой идеей.
Он пошел вперед, закручивая поток вокруг своих коленей.
— Как ты посмел, — пробормотал он. — Как ты посмел заставить меня думать, что мои дети были частью этого. Это было просто мучение, так ведь? Способ помучить меня и сделать меня слабым.
Его разум вернулся к жестоким фантазиям, которые проносились в его голове месяцами. Тупые, тупые мысли. Что там Гаунт сказал ему?
Брат знал бы свою сестру.
Фесово точно. Было настолько смехотворно легко разрушить обман варпа. Если бы только у него была ясность, чтобы сделать это месяцы назад. Некоторые вещи просто не приходят в голову, когда голова человека в беспорядке. Некоторые вещи просто не произносят. Они остаются невысказанными. Простые вещи, которые сохраняются и обладают большей силой, чем когда-либо творил варп. Я люблю тебя. Я беспокоюсь. Я пойду ради тебя в ад.
Ну, это был ад, и он шел в него. Но теперь его разум был чист, острый, как серебряный клинок. Губительные Силы угрожали не тому человеку.
В конце затопленного коридора был пролет из каменных ступеней, которые вели к двери в жилой зал. Свет в лестничном колодце мерцал. Он подумал, что может слышать голоса.
Он направился вверх по лестнице, плечом к стене, направляя лазерную винтовку от линии челюсти. Он высунулся.
Жилой зал был сухим. Сорок коек стояли двумя ровными рядами под низким арочным потолком из побеленного камня, освещенные низкомощными лампами. Здесь были признаки беспорядка, брошенных пожиток, людей, которые уходили в спешке.
Он надеялся, что все они выбрались наружу.
Из укрытия арочного прохода, он увидел две фигуры, сидящие бок о бок на койке в дальнем правом конце комнаты.