Мерин вздохнул, и подстроил свою микробусину. Высокий зуд в его барабанных перепонках вернулся. Внезапно показалось, что стало очень холодно.
— Колеа? Далин? — крикнул он. — Кто-нибудь? Колеа?
Раздался резкий визг, вой, похожий на трущийся металл. Мерин вздрогнул, и выдернул микробусину, думая, что это был вопль обратной связи. Но шум продолжался, даже с вытащенной микробусиной.
Он посмотрел назад в комнату. Что-то происходило с Лекланом. Он стоял спиной к ним. Его тело и раскинутые руки дико вибрировали. Мерин пристально смотрел в совершенном непонимании. Какого феса делал Леклан? Он не мог видеть Йонси. Только Леклана, трясущегося и вибрирующего, как какой-то фесов верующий в экстазе.
Леклан начал подниматься в воздух, все еще широко раскинув руки. Вода капала с его висящих ботинок. Мерин скривился от недоумения. Пронзительный визг превратился в мучительный вой пилы для костей.
Леклан распался на части. Ткань, разорванная одежда и фрагменты костей полетели во всех направлениях, разлетевшись по комнате. Маленький осколок кости попал Мерину под правый глаз с силой выстрела из рогатки, даже хотя он был на расстоянии метров.
Повсюду была кровь. Туман из нее.
Лейр попятился назад. Кусок левой ключицы Леклана вонзился ему в горло. Он пытался поднять свое оружие, артериальная кровь хлестала из его шеи.
Тьма, воющая, как циркулярная пила, закипела в конце комнаты. Она приближалась, как стена тени, наплыв тьмы. Лейр выпустил два диких выстрела. Нескон заорал и зажег свой огнемет. Понадобилось две или три накачки, чтобы оружие ожило.
К тому времени, наплывающая волна тьмы достигла него. Пила взвыла. Нескона покромсало. Он развалился на части там, где стоял. Это выглядело так, как будто он был разрезан вертикально четырьмя или пятью отдельными клинками. Когда его части падали в буре крови, спусковой крючок, все еще сжимаемый его правой рукой, сработал, объяв Лейра пеленой ревущего пламени.
Лейр, объятый огнем с головы до ног, упал на колени и опрокинулся вперед.
Всему кошмару понадобилось, всего лишь, секунду или две. Мерин заорал, и попятился из дверного проема. Тьма скользила к нему, как черная вода, наполняющая подвал.
Он отклонился в сторону, собираясь бежать, но что-то схватило его, крепко держа его руку и плечо.
Он зарычал и стал отбиваться.
Бэнда вцепилась в него обеими руками. Он мог видеть только ее голову, плечи и руки. Она прижималась к дверному проему подмышками, остальная ее часть была внутри комнаты.
Ее глаза были очень большими.
— Флин! Флин! — заорала она.
Он боролся, чтобы избавиться от ее хватки. Было похоже, что на его руке тиски.
— Флин! — пронзительно завизжала Бэнда. — Оно добралось до меня! Оно, фес его, добралось до меня! Вытащи меня!
— Отпусти!
— Вытащи меня, фесов ублюдок! Вытащи меня!
Мерин дико метался. Он отказывался смотреть в ее пристально смотрящие глаза. Его локоть ударил по ее левому запястью, и ее хватка исчезла.
Мерин упал в коридоре.
— Фесов ублюдок! — заорала она, когда комната втянула ее внутрь. — Токсичный фесов... — Ее пальцы скребли по штукатурке, оставляя кровавые отметины. Затем она исчезла, резко полетев назад, как хлыст, за край дверного проема.
Он услышал ее последний вопль, искаженный визгом пилы для костей.
Кровь вылетела из дверного проема, и оставила три линии на полу и противоположной стене.
Мерин поднялся, почти искалеченный ужасом. Он запутался в ремне своей винтовки. Тени начали вытекать из погреба, как черный шелк, кружащийся на легком ветру. Он мог чуять кровь, прометиум и жженую плоть.
Он открыл огонь, стреляя от бедра в полном автоматическом режиме, пока пятился. Кирпичи и штукатурка разлетались от стен и потолка вокруг дверного проема. В воздухе появилось облако белой пыли, а тьма хлынула сквозь него, как пятно.
Мерин отбросил оружие в сторону и начал бежать. Он кричал, спасая свою жизнь.
Коридор, внезапно, стал очень длинным и очень прямым. Ему не было конца. Каждые три метра на штукатурке были выжженные отметины.
Он продолжал бежать. Позади него, одна за другой, тусклые лампы гасли. Он слышал хлопки и шипение каждой сферы, преследующие его, как ружейные выстрелы.
Он пытался бежать быстрее. Он пытался оставаться впереди тьмы. Его мочевой пузырь опустошился, и он осознал, что пронзительные крики, которые он мог слышать, были его собственные.
Он упал, ободрав себе руки. Он не мог дышать. Ужас закрыл его трахею.
Он поднял взгляд. Его зрение уменьшилось до серой дымки.