– А если пойдём днём, то устанем ещё больше. На подходе к Новоегорьевской есть узкое место, там нам засаду и устроят. Обойти по болотам с подводами у нас не получится. Хотя твои люди народ боевой, всем этим русопятам наваляют… – Луцис принял решение. – Приказываю, головной заставе выдвигаться немедленно, боковое охранение и подводы – через четверть часа. Идти, не растягиваясь, при первом же намёке на засаду стрелять залпами в обе стороны от дороги. Первый привал – через час, последующие через каждые три.
…
(Касмалинский бор, дорога Волчиха – ст. Рубцовская)
Июльские ночи коротки. В десять часов, когда передовой дозор из пяти верховых наткнулось на засеку из срубленных сосен, было ещё достаточно светло, чтобы понять, что ни быстро разобрать, ни обойти по лесу участок не удастся. Лес, густо заросший шиповником и низкорослой таволгой, подступал к самой обочине. Окружающая чаща имела у местных жителей собственное название – Гришкин борок. Легенда ходила, что некий Григорий в этом бору богатого купчину зарубил…
Луцис принял решение занять оборону прямо у дороги, выставить заставы по всем направлениям, окопаться вдоль обочины и ждать утра. Но для начала – залп наугад по кустам с обеих сторон.
Спешившись китайские бойцы начали вяло ковырять лесной дёрн. В этом и заключалась ошибка командира. Если бы отряд занял оборону компактной массой прямо на дороге, вполне возможно, что ему бы удалось продержаться до утра. Но привычка к регулярным боевым действиям сыграла с продотрядом злую шутку.
…
Степан Русаков уже час лежал за можжевеловым кустом, внимательно наблюдая за дорогой. Терпкий смолистый дух неприятно щекотал ноздри. Беспокоила назойливая мошка, норовящая залезть в нос и глаза. Когда солнечный диск почти приблизился к верхушкам деревьев, из-за поворота показался передовой дозор ЧОНа. Вояки ехали не спеша и не скрываясь. Чувствовали себя хозяевами. За следующим поворотом дороги – завал. Дозор спешился. Китайцы осторожно обошли баррикаду из деревьев со всех сторон. Когда до них дошло, что кроме бревен и валежника, ничего нет, они расслабились, голоса их зазвучали громче. Понять их странный птичий язык Степан не мог, как не старался. В ночном лесу чужой говор особенно тревожил. Сейчас бы из пулёмета – пришла в голову мысль. Всё облазив, дозор поскакал дальше, только одного бойца отправили с донесением к основному отряду.
Через непродолжительное время показался обоз. На мешках с зерном сидели старики, мобилизованные чоновцами в селе. Сами продотрядовцы ехали верхами, внимательно вглядываясь в каждый куст по сторонам от дороги.
– Звиняйте, соседушки, если случаем вас заденем, но нет у нас сегодня другого пути, – прошептал Степан про себя. – Догадались бы под телеги сигануть…
Перед завалом отряд остановился. Солдаты начали что-то сооружать на одной из телег. Что они там делали, долго гадать не пришлось.
– Кха-ка-ка-ка-ка, – закашлял внезапно пулемёт, выпуская свинцовые гостинцы в сторону леса. Пулемётчик медленно причесал кусты сначала слева, потом справа. Одной ленты для успокоения хватило. К счастью, сидящие в засаде мужики вжались в землю, и пули прошли выше. Только срубленные очередью ветки сыпались им на головы. После такой подготовки солдатики разбились на небольшие группы и спустились с полотна к кустам. В каждой группе двое рыли окоп, а двое с винтарями наперевес их сторожили.
В темноте партизанам удалось подобраться к солдатам достаточно близко, чтобы пустить в дело даже не косы, а охотничьи ножи. Сначала снимали охрану, после – копателей. Резали аккуратно, не давая вскрикнуть. А когда до слуха командиров донёсся сдавленный хрип, половины отряда как не бывало.
Осознав, в какой переплёт они попали, оставшаяся солдатня вместе с командирами рванула галопом в сторону Новогеоргиевской в надежде, что погони не будет. Новоявленным партизанам достался богатый «улов» – два пулемёта с десятком лент, четыре десятка "Арисак", подсумки, вполне годные сапоги и шинели. Одно плохо – патронов один цинк всего. Всю добычу погрузили на подводы, навьючили на пойманных лошадей и отправили обратным порядком до Волчихи.
Мужики, участвовавшие в дерзком налёте, расходиться не стали. Хоть и пребывали они в радостном настроении от такой «великой» победы, но всё-таки понимали, что завтра или днём позже из Рубцовска придёт полк красноармейцев, всех мужиков расстреляют, а зерно всё равно заберут. Так что победа хоть и доставляла радость, но особых надежд никто не питал.