– Так это Лёшка, что ли? – голос потеплел. – Ладно, погодь чуток, счас двери отопру…
Звякнул засов, заскрипели петли, и на пороге показалась дородная женщина в льняной домотканой рубахе с вышитой тесьмой по вороту, с платком на голове и в хозяйственном фартуке.
– Заходи быстрее. – Прошептала Настасья, окинув взглядом окрестности. – Только не шуми, младшие уже заснули у меня.
– Я ненадолго, ты, Настёна, не боись, – пробормотал, входя в сени, Заковряшин. – Расскажешь мне, что в городе творится, и я убегу. Мне тоже недосуг чаи гонять.
Новостей оказалось много. Фёдора ещё в июне мобилизовали в РККА и отправили на Польский фронт. До последнего времени в Змеиногорске квартировал полк Красных стрелков. После разгрома Крестьянской армии, что пыталась штурмовать Семипалатинск, недобитые повстанцы разбежались по окрестным лесам, нападая на малочисленные продотряды, комсомольские ячейки и комбеды. Как раз неделю назад полыхнуло в Михайловской, где восставшие порубили целый батальон красных. Из-за такого провала Красных Стрелков из Змеиногорска бросили на поиски михайловских повстанцев. В городе кроме милиции и охраны лагеря заложников, солдат не осталось.
– Это что же получается? – едва веря в удачу, спросил Заковряшин, – в городе красных почти нет? Интересно, а пулемёты у мильтонов есть?
– Откелева бабе знать, есть у них пулемёты, или нету? – резонно заметила Анастасия. – А ты никак замыслил что?
– Не боись, сношенька, это я так просто, любопытствую досужно. – Алексей поторопился сменить тему. – Как у вас виды на урожай? Говорят в этом году, картоха неплоха будет.
– Говорят, что в Москве кур доят… Вона жара какà стоит, всё горит, как на пожаре, – охотно переключилась Настасья. – В огороде всё бодыльями торчит. Суха земля то. А картоха будет, если дождик, хотя бы недельку прольёт.
Поболтав в том же духе ещё чутка, Заковряшин выпросил у Настасьи штоф керосину, да на том и распрощался. Той же ночью у него состоялся разговор с командиром их небольшого отряда.
– Слухай, Филипп Долматыч, – не откладывая дело в долгий ящик, Алексей растолкал Плотникова, дремавшего в тёплом стогу. – Надо город брать. Дело верное. Мы тогда и наших всех ослобоним, и патронами разживёмся.
– Ничего не понял, ты какой-то резкий сегодня, прям как понос, – смурной со сна Плотников ворчал, выбираясь из копны и стряхивая с головы колючую сухую траву. – Давай, брат, рассказывай, что разузнал.
– Красных в городе нет! – Громким шёпотом сообщил Заковряшин. – Только взвод охраны, что наших баб охраняет, да милиция из местной шелупони. Из оружия – винтовки у охраны и наганы у милиции. Ну, должен вроде бы ещё пулемёт быть… Не знаю, правда, где он стоит, но если один день взять на подготовку, да какого-нибудь солдатика заарканить и расспросить его с пристрастием… Слушай, командир, ты как хочешь, а надо город брать.
– Ты, Ляксей, не спеши. – Плотников постепенно просыпался, – тут торопиться нельзя. Вдруг завтра полк возвернётся? Они же нашу банду в капусту за полчаса покрошат. Да оно бы и чёрт бы с нами, но они и баб с детишками порешат. Думать надо. Языка надо брать обязательно. Вряд ли солдатики знают, когда в Михайловской дело завершится, но всё равно у них сведений больше чем у нас с тобой.
– Так ведь и я про то ж! – Возбуждённо рявкнул, забывшись, Заковряшин. – Блин! Командир, ты прав полностью, но тянуть тоже нельзя. Такая для нас позиция, что грех ей не воспользоваться. Давай, до утра подумаем, а утром я сам в город сгоняю, вон с Колькой Бастрыкиным на пару. Даром что ли я на Германской пластуном был? Мы запросто вдвоём какого-нибудь краснюка приволочём. А ты уж его грамотно выпотрошишь.
…
Вечером следующего дня обстановка более-менее прояснилась. При сорока верстах дневного перехода к Михайловской полк «Красных Орлов» только подошёл. Пока будут гонять по степи повстанцев, пока разбираться с зачинщиками да пленными. Потом пять дней будет добираться обратно. Получается, что здесь будет не раньше, чем через неделю.
Мишка с Колькой, вызволенные из шахты, оказались осведомлены о вооружении оставшихся войск гораздо лучше тётки Настасьи. Они рассказали, что один пулемёт стоял на чердаке бывшего бергамта[40]. Второй новые власти расположили на колокольне Преображенского собора. Вроде бы пацаны видели своими глазами, как стаскивали смертоносную машинку с колокольни, а увезли ли, нет ли, не знали. В качестве казарм использовались заброшенные здания старого завода.
Решили на рассвете, для отвлечения внимания, поджечь казармы. Оставить несколько мужиков-охотников в прилегающих кустах с тем, чтобы перебить бегущих на пожар. Остальное конное воинство разделить пополам. Безлошадные должны будут освободить заложников и увести их в гору. Прятаться решили в найденной пацанами шахте.