Повисло молчание. Всем нашлось о чём подумать. Молчание нарушил Берия:
— Забыл спросить сразу, Антон Петрович, спрошу сейчас. Скажите, удалось ли построить коммунизм?
— Построили. Нелегко и не с первой попытки, но построили. Впрочем, сейчас на планетах, освоенных людьми, победила анархия.
— Вот как? Может быть, Вы знаете, почему так случилось?
— Эту коллизию я помню плохо, а документов по сему поводу не сохранял: память-то не резиновая. В общем, дело обстояло так: в конце двадцатого или в начале двадцать первого века коммунистическая партия переродилась в социал-демократическую, в самом дурном смысле этого понятия. Как результат — случилось поражение СССР в идеологической войне, и капиталисты победили. СССР был разрушен, казалось, что коммунизм повержен навсегда. Но коммунисты остались у власти в Китае, Корее и на Кубе, они и продолжили борьбу. Потом было возрождение коммунизма как идеи и политической силы, но народ больше не верил коммунистам, считая их не последователями Ленина, а последышами предателей. Надо сказать, что выход был найден изящный: смена флага. Красное знамя Коммунизма сменили на чёрное знамя Анархии, тем более что идеологии родственные.
— Удивительно и немного обидно. — грустно покачал седой головой вождь.
— В утешение скажу, что победили анархо-коммунисты, и без коммунистической базы современная мне анархия просто невозможна. Кроме того, общество продолжает развиваться и во что выльется развитие, какое получит название новый общественный строй неизвестно никому.
— Действительно. — согласно кивнул Сталин — Не будем устраивать философской дискуссии об отдалённом будущем, у нас имеются совершенно злободневные текущие дела. Для начала, товарищ Дикобразов, скажите, насколько доброкачественны пищевые продукты, которые производятся микробиологическим способом?
— Абсолютно доброкачественны. — подтвердил Антон — Собственно, синтетическое мясо отличается от натурального лишь отсутствием ДНК, или, если проще, то из клетки натурального мяса мы, потратив огромные деньги и усилия, сможем воссоздать животное, то из синтетического нет.
— Пусть уж животные размножаются естественным способом. — усмехнулся Сталин — А вам лично доводилось кушать синтетическую пищу?
— И довольно часто. Собственно, все продукты длительного хранения, которые имеются в моём рюкзаке, приготовлены искусственно, только из других штаммов микроорганизмов. Думаю, что те образцы культур, которые я предоставил вам, по качеству даже выше. Всё-таки они готовились для межпланетного конкурса, значит, при их создании учтены ошибки и недочёты, допущенные при создании предыдущих версий продуктов. Что до разделения на кормовые и пищевые продукты, то оно у нас более чем условно. Впрочем, у нас в будущем есть целая группа людей, которые кушают лишь натуральные продукты, но, по сути, они так поступают лишь потому, что это способ дать работу животноводам и полеводам, твердокаменно желающим заниматься наследственным ремеслом. Я так полагаю, что вы приступили к производству продуктов питания из образцов, которые я вам передал?
— Да, приступили. Для нас Ваш подарок значит необыкновенно много. У нас, так уж сложилось исторически, народ живёт небогато, и в деревнях многие люди никогда в жизни не ели мяса досыта. Да что там! Есть много людей, которые в нескольких поколениях вообще никогда не ели досыта.
— Да, я изучал историю. Это страшное наследие.
— История… Да, для Вас это история, товарищ Дикобразов, а для нас — повседневная реальность. Но всё-таки вернёмся к текущей войне. Товарищ Дикобразов, постарайтесь вспомнить все, что Вы помните о ней. Это могут быть не события и личности, а названия городов, сражений…
— А ведь действительно, товарищ Сталин, кое-что вспоминается.
— Слушаем.
— Битва под Москвой. Первое удачное крупное контрнаступление Красной Армии. Это декабрь сорок первого. Блокада Ленинграда. Девятьсот дней город отрезан от страны. Сталинградская битва — окружение и уничтожение крупной группировки, чуть ли не миллион штыков. Но перед этим — страшные поражения, кажется Киев и Харьков. Потом были наши победы: Курская Дуга. Будапешт, озеро Балатон, Кенигсберг, Берлин и Прага. Из персоналий вспомнился разве что генерал Власов, сдавшийся в плен, и его власовцы. Из той же серии — Бандера и бандеровцы, с которыми воевали ещё чуть ли не десять лет. И вспоминается план «Немыслимое», когда англичане и американцы намеревались нас атаковать в конце войны, но почему план не состоялся, не знаю. Впрочем, какие-то бои были. Теперь, пожалуй, всё.
— Что же, и этого немало, будем анализировать. Хочу попросить Вас о помощи, товарищ Дикобразов.
— Сделаю всё, что в моих силах.
— Вообще-то просьб три. К примеру, у Вас имеются медицинские приборы из будущего, при помощи которых Вы оживляли людей.
— Я понял Вас, товарищ Сталин. Я обучил работе с ними военных врачей Стрельникову Ирину Михайловну и Смирнову Ларису Авдеевну. Их знаний и умений более чем достаточно. Медицинский персонал подберите уже сами, для меня это не принципиально. Однако есть условие, вы готовы к такой моей позиции?
— Слушаем Вас. — переглянувшись с Берией тяжко уронил Сталин.
— Идёт война, гибнут и получают тяжкие увечья многие люди, в том числе и незаменимые. Мои условия касаются именно лечения и именно незаменимых людей. Я категорически настаиваю на том, чтобы при помощи этих приборов не лечили всяких артистов и прочих деятелей культуры. Пусть лечатся на общих основаниях. То же касается алкоголиков, наркоманов, членов семей высокопоставленных чиновников, их любовниц и альфонсов — и эти тоже пусть лечатся в районных поликлиниках. Если ко мне придёт сигнал о нарушении нашего договора, я заблокирую работу всех устройств, и смогу сделать это с любого расстояния, и сквозь любую экранировку. Вас не шокировали мои условия?
— Вы знаете, Антон Петрович, — широко улыбнулся Сталин — наоборот порадовали. Твёрдо обещаю, что всё будет по Вашему слову.
— Что касается лично Вас, товарищ Сталин, то я опять же настаиваю на диагностике и лечении лично Вашем. Вы крайне важны нашей Родине и всему революционному движению, и Ваша преждевременная смерть никому кроме наших врагов не нужна.
— Я подумаю. — сухо ответил вождь.
— Ваше право. И посоветуйтесь с товарищами. Однако я отвлёкся, какова вторая просьба?
— Хочу Вас попросить продолжить разведывательные полёты.
— Ну, это, само собой. Я так понимаю, что перехожу в Ваше подчинение?
— Вы правильно понимаете. Будете жить на одной из конспиративных баз НКВД с хорошей охраной, оттуда и будете вылетать на разведку. На всех фронтах для Вас создадут такие же базы, это будут, так сказать, запасные аэродромы.
— И пусть разведывательная эскадрилья продолжит свою многотрудную работу.
— Уже разведывательный полк, и истребительная дивизия для его охраны. — улыбнулся Берия — Правда, и полк и дивизия только по названиям, но это знаем только мы.
— Порадовали.
— Третья просьба исходит от Лаврентия Павловича. У нас большие трудности с дешифровкой британских и американских шифров. С германскими шифрами немного легче, но тоже есть большие сложности. Мы предположили, что у Вас имеется вычислитель большой мощности, и он поможет решить задачу.
Антон задумался и принялся копаться в архивах. Сталин и Берия, видя, что их собеседник ушел глубоко в себя, тихонько поднялись, отошли к окну и вполголоса заговорили о своём.
В архиве «Математика», в разделе «Старинные курьёзы» Антон нашел-таки папку «Шифры ХIХ — XXII века». В папке собраны чертежи электромеханических и компьютерных шифровальных машин Германии, Франции, Великобритании, Швейцарии, Италии, США и Японии. Зачем Антон сохранил эту папку, он уже и не помнил, а вот гляди-ка пригодилось.
— Кхе-кхе. — подал знак Антон, что вернулся в реальность.
— Вы что-то придумали, Антон Петрович?
— Да, товарищ Сталин, придумал. У меня в архиве случайно оказались чертежи шифровальных машин наших действующих и потенциальных врагов, Германии, Великобритании, США, Франции и Японии. Смогут ли наши специалисты по чертежам построить сложные электромеханические машины?