— Что вы думаете, товарищ Берия?
— Считаю, что это в наших силах.
— Вот и прекрасно. Антон Петрович, что Вам нужно для работы?
— Хороший кульман, хорошую бумагу, чертёжные принадлежности и комнату с хорошим, желательно естественным освещением. Полагаю, что, тратя примерно неделю на машину, я справлюсь с задачей. Кстати сказать, математические алгоритмы шифрования и дешифровки по каждой из систем я выдам быстрее, за пару дней.
Глава 7
Антон успел начертить только одну, английскую шифровальную машину. Ужасно неудобно оказаться в настолько отсталом прошлом, просто катастрофа какая-то! Будь под руками примитивнейший принтер, сбросил бы на него чертежи, и через пять минут всё было бы готово. Чуть дольше было бы, воспользуйся он трёхмерным принтером — устройство бы распечатало все детали за час, осталось бы только собрать агрегат. Но лучше всего было бы сбросить задание роботу-наладчику — тот бы сам распечатал детали, собрал, отрегулировал, да ещё заодно и расшифровал бы всю переписку неприятеля, не задействуя собственно шифровальную машину.
Но жизнь далека от идеала, и не успел Антон отдать куратору последний чертёж, как примчался посыльный:
— Товарищ Дикобразов, Вас приглашает товарищ Сталин.
Машина уже ожидала у ворот, и очень скоро, по тесной лестнице и какому-то кривому коридору гостя провели в кабинет вождя.
— Здравствуйте, Антон Петрович. — за руку поздоровался со ним Сталин.
Антон оценил это обращение: когда-то он читал, что по имени-отчеству вождь обращался всего к нескольким, наиболее уважаемым им людям. По-видимому, он сходу вошел в этот тесный кружок избранных.
— Присаживайтесь.
Антон уселся на очень удобном стуле, а Сталин уселся напротив, разложив на столе карту европейской части Советского Союза.
— Антон Петрович, поступило сообщение о резком ухудшении обстановки в районе Ленинграда, причём сообщения носят едва ли не панический характер. Вам надлежит отправиться под Ленинград и обеспечить Ставку точными сведениями.
— Хорошо. — почтительно склонил голову Антон — Разрешите несколько уточнений?
— Я всегда Вас выслушаю. — благожелательно кивнул Сталин — И всегда готов дать необходимые пояснения.
— Я бы попросил выделить несколько батарей тяжёлой артиллерии, может даже тяжёлых артиллерийских кораблей, для того чтобы я мог непосредственно корректировать их огонь. На Северо-Западе, как правило, пасмурная погода, так что я смогу действовать и днём.
— Прекрасная мысль. Главная цель это штабы и узлы связи.
— Второе. Нужен полк, а лучше больше, штурмовиков Ил-2, переделанных в двухместные машины, а к ним — хорошее истребительное прикрытие. Полагаю, что в определённый момент понадобятся тяжёлые бомбардировщики. Сколько их у Советского Союза?
— Двести шестьдесят шесть.
— Думаю, что понадобятся все.
— Обеспечим.
— И наконец, нужен человек, с которым я буду держать связь.
— Связь будете держать через знакомого Вам капитана госбезопасности Серова, он уже убыл в Ленинград, для обеспечения Вашей работы. Группа прикрытия, разведывательная эскадрилья, тоже вылетела в Ленинград, будет базироваться на аэродромах Горская и Левашово, а истребители прикрытия в Левашово и Сосновке. Вам и капитану Аверину выделена база тренировки Осназа НКВД, так что контактировать с посторонними вам не придётся.
— Всё ясно, разрешите идти?
— Погодите, Антон Петрович. Во время прошлой нашей встречи капитан Аверин поднял вопрос об авиаконструкторе Поликарпове. Выяснилось, что его самолёт, И-185, значительно лучше тех, которые приняты на вооружение. Принято решение о немедленном разворачивании производства этих машин и поставке их в войска. Но речь не о том. Выяснилось, что товарищ Поликарпов страдает непонятным заболеванием, несколько обследований дали различные, крайне противоречивые результаты. Не могли бы Вы осмотреть товарища Поликарпова при помощи Ваших приборов? Этот человек крайне важен для страны.
— Хорошо, товарищ Сталин, диагност и аптечка у меня с собой.
— Тогда пойдёмте.
Они встали и через неприметную боковую дверь вышли в недлинный коридор. За второй от кабинета Сталина дверью оказалась небольшая комната с кушеткой, парой стульев и небольшим столом. Видимо это была комната отдыха. У стола сидел Николай Николаевич Поликарпов и читал авиационный журнал на немецком языке. При входе Сталина он поднялся.
— Товарищ Поликарпов, я обещал Вам привести хорошего специалиста, чтобы он оценил состояние Вашего здоровья. Вот я его привёл, знакомьтесь: Дикобразов Антон Петрович.
— Приятно свести знакомство. — протянул руку Поликарпов — Я Николай Николаевич. Для обследования мы поедем к вам?
— Нет, Николай Николаевич, никуда ехать не надо, приборы у меня с собой. Присядьте, пожалуйста.
Поликарпов присел, и Антон приложил диагност к его шее.
— Этот прибор называется диагност, он оценит состояние внутренних органов и основные обменные процессы.
— Впервые такое вижу. Вы не будете брать анализы?
— Нет необходимости. С результатами всех исследований я уже ознакомился. — чуточку слукавил Антон — Потерпите несколько минут, и вся картина будет ясна.
Четыре минуты прошли в молчании, наконец, Антон повернулся к Сталину, присевшему на стул:
— Картина прояснилась, но не знаю, можно ли говорить открыто.
— Говорите, как есть. — кивнул Сталин — Товарищ Поликарпов имеет право знать.
— Я диагностирую хроническое отравление ядом пролонгированного действия, и начинающийся рак желудка.
Поликарпов при этом известии покачнулся.
Сталин поднял бровь:
— Вы беретесь излечить нашего лучшего авиаконструктора?
— Я готов, если только товарищ Поликарпов не возражает. Решение принимать Вам, Николай Николаевич.
— Я готов. Но перед лечением я хотел бы встретиться со своей супругой и отдать кое-какие распоряжения.
— Зачем? Лечение проведём прямо здесь и сейчас.
— Звучит как нечто невероятное, но я согласен.
— В таком случае, товарищ Поликарпов, снимите пиджак, галстук, расстегните верхние пуговицы на воротнике сорочки и на рукавах Прилягте, пожалуйста вот сюда, на диван. Для проведения процедур Вас придётся погрузить в медикаментозный сон. Ненадолго, примерно на три часа. Вы готовы?
— Готов.
Антон приклеил на штатные места пластыри, и отдал мысленную команду на погружение пациента в сон. Лицо авиаконструктора расслабилось, глаза сами собой закрылись, и вскоре он уже глубоко и спокойно спал.
— Я так понимаю, что лечение товарища Поликарпова следует провести за один сеанс? — спросил Антон.
— Да, это было бы весьма желательно. — подтвердил Сталин.
— Хорошо, в таком случае приступим.
Зонды, раздвинув кожу, погрузились в вены и артерии, и приступили к очистке организма от новообразований, токсинов и вредоносных включений. Следом отправились микрохирурги, бороться с более крупными вредоносными включениями.
— Ему не больно? — заботливо поинтересовался Сталин.
— Знаете, Иосиф Виссарионович, пациенту могло быть не то чтобы больно, но крайне неприятно, для того и нужен сон. Иначе ощущалось бы движение зондов по кровеносным и иным сосудам, сквозь мышечные волокна и связки, да и в самих органах ощущалось бы неприятное шевеление, особенно в брюшной полости. Но все рецепторы отключены, так что всё нормально.
Три часа пробежали быстро, Антон собрал с тела зонды и протёр кожу влажной салфеткой. Пора просыпаться.
Веки Николая Николаевича затрепетали, открылись глаза, и присев на краешек кровати он сладко потянулся.
— Как Вы себя чувствуете, Николай Николаевич? — спросил Антон.
— Великолепно! Ощущение как в юности! Лёгкость, подвижность, бодрость! — восторженно проговорил Поликарпов — Сколько прошло времени?
— Как я и говорил, три часа.
— Невероятно!
— Николай Николаевич, я прошу Вас сохранить эту медицинскую процедуру в тайне. — вступил в разговор Сталин — Методики и аппаратура совершенно секретны. И ещё: компетентные органы проведут расследование по факту вашего отравления, выяснят кто виновник, кто исполнитель, а кто бенефициар1.