— Ого! — удивился Юрий — Вот теперь я понимаю, насколько сложные тут дела.
Антону осталось только согласиться. Он поднялся, потянулся и объявил:
— Мы с Юрием сейчас вылетаем на обзорную экскурсию вдоль линии фронта, следует уточнить самые вкусные цели, потом согласуем порядок их поражения.
— Отличный план, товарищ Дикобразов.
1Бенефициар — выгодоприобретатель. Лицо или группа лиц, получающие выгоду от какого-либо действия.
Глава 8
Осмотр линии фронта дал крайне неутешительные результаты: город блокирован с севера и с юга, причём немцы и финны закрепились на рубежах, откуда их будет весьма тяжело сбить. Да. Образовался классический позиционный тупик: немцы и чухонцы упёрлись в непреодолимую оборону, а у нас недостаточно сил, чтобы выбить их обратно.
Трагическая ситуация осложняется ещё и наличием разветвлённого заговора на высоких этажах власти. Но борьбой с внутренними врагами пусть занимается госбезопасность, а врагов на поле боя пусть бьёт армия и флот.
Антону довольно и того чем он занят: разведки. Вот и сейчас он сумел перехватить радиограмму, причём не в германской, а в английской системе шифров. Взломать шифр для вычислителя не составило ни малейшего труда, так что по приземлению Антон выложил перед Серовым лист с радиограммой, её расшифровкой, а на карте города указал точку, откуда велась передача.
— Посидите минутку здесь, я отправлю группу захвата. — буркнул Серов и чуть ли не бегом бросился из кабинета.
Вскоре раздался звук разогревающихся двигателей, и две крытые машины с вооруженными бойцами выехали за ворота базы.
— Антон Петрович — спросил вернувшийся Серов — вы ведь можете определить местоположение сразу нескольких групп, скрывающихся в лесах?
— Это нетрудно, локатор позволяет отслеживать до трёхсот объектов или групп однотипных объектов. А что вы хотели, Артём Николаевич?
— Зреет замысел операции по прорыву блокады, думаю, шансы имеются, особенно пока фронт не установился, пока не созданы долговременные оборонительные сооружения. Моя мысль такая: вычистить ближний тыл от вражеских диверсионных групп, наблюдателей, дезертиров и прочего враждебного элемента. Крайне важно вычистить тылы от спящих радистов.
— Здесь я могу помочь. — покивал головой Антон — Более того: у меня имеется возможность определить местоположение заряженных аккумуляторов, но это возможно только в отдалении от линий электропередач, больших автопарков и моторизованных воинских частей. В городе эта способность тоже не работает.
— Прекрасно. Думаю, что можно обставить таким образом: Вы с воздуха обнаруживаете германские разведгруппы, по радио наводите на них войска охраны тыла и контролируете возможные маршруты отхода. Так?
— Именно так.
— Второй этап включает в себя удар по штабам, узлам связи, аэродромам, артиллерии и местам сосредоточения бронетехники. Потом бьём по складам, хранилищам топлива, мостам, железнодорожным станциям.
— Я смогу корректировать работу на довольно узком коридоре, не более десяти-пятнадцати километров. — предупредил Антон.
— Этого достаточно, всё равно ваши возможности намного превышают самые смелые наши надежды. Должен сказать, главной задачей является выявление вражеской агентуры в самом Ленинграде. Если решим эту задачу, всё остальное окажется просто игрой в морской бой.
Ночью Антон зафиксировал работу трёх радиостанций, и в выявленные точки немедленно отправились группы захвата. Примечательно, что одна из точек была недалеко от Смольного, передача велась из жилого дома, в котором заселены чиновники немалого ранга. Кого взяли в этот раз, Антону не сообщали, да ему было неинтересно. А вот две другие радиостанции оказались принадлежащими разведывательным группам: в Лахте взяли финскую группу, а в Ульянке взяли немецкую, вернее, в обоих случаях были русские.
Белогвардейская сволочь, и этим всё сказано.
Утром в столовой Юрий вяло ковырялся в своей порции, всё поглядывал на Антона, как будто собирался что-то сказать, но не решался.
— Спрашивай уже, не мучайся. — улыбнулся Антон.
— Да глупость, и к делу не имеет никакого отношения. — смущённо промямлил Юрий.
— Не тяни кота за излишества.
— Понимаешь, ещё вчера вечером я вдруг задумался: а драконы, которых ты там у себя выращивал… Они… Огнедышащие?
— Ах, ты об этом… — заулыбался Антон — Дикие драконы не умеют метать огонь, а вот кислотой плюются за милую душу. Это у них что-то вроде оружия последнего шанса.
— А огнём?
— Огнём — это уже специально выведенный вид. Была у нас великий учёный, но при этом отчаянная авантюристка Газия Мамедовна Смыслова. Человек отчаянной храбрости, невероятной научной интуиции, энциклопедических знаний и при этом поклонница старинных сказок. Я имел честь состоять с ней в переписке на закате её жизни, к тому времени ей исполнилось двести три года. Однажды, ещё в молодости, она решила создать сказочное существо, огнедышащего дракона, и сделала это. Как ты понимаешь, ей пришлось преодолеть просто океан трудностей.
— Это верно: например, как пасть дракона выдерживает огонь.
— Как раз то, что ты говоришь, проблемой не является. Огонь вообще не касается тела дракона ни в одной точке. А вот проблема поджога горючей смеси — это да. Это проблема.
— Хм-м. А в самом деле, как? Не электрическую же свечу…
— Вот! На самом деле всё проще и хитрей. Ты учил химию и знаешь, что если в керосин плеснуть кислоты, то произойдёт вспышка.
— А, вот оно что! Ты же сказал, что драконы плюются кислотой.
— Газия Мамедовна вывела драконов, которые часть съеденной пищи перерабатывают в жижу наподобие лёгкой нефти. Когда дракон выплёвывает струю нефти, то вслед пускает маленькую струйку кислоты, и пожалуйста — ревущий поток пламени.
— Здорово!
— Но выяснилось, что управлять огнём дело непростое, нужно многое учитывать, вот и пришлось работать с разумом рептилий. Если проще, то драконам подсадили частицу человеческого разума. Но и это не всё. Так уж сложилось, что воспринять разум смогли только женские особи, а мужские либо сходили с ума, либо становились агрессивными, коварными и чудовищно опасными. С драконицами такой беды не было. Вот и получилось, что огнедышащими драконами являются только драконицы.
— Как интересно!
— Любопытнее всего то, что драконицы очень умны. По уровню умственного развития они, пожалуй, достигают уровня десятилетнего человека, а это, сам понимаешь, чрезвычайно высокий уровень.
— А драконы?
— А драконы красивые. Умишка у них очень мало, и в стаях руководят драконицы. Зато драконы отличные охотники. Слышал про соколиную охоту?
— Конечно. Даже видел.
— Вот и драконов натаскивают на охоту. Драконья охота — такое прекрасное зрелище! Соколы охотятся в одиночку, а драконы всегда стаями: драконица и пять-шесть драконов. Драконица всегда держится в вышине и руководит, а драконы действуют по её указке. Знаешь, крупных волков они берут с первой же атаки, туров или горных буйволов, если удаётся отбить от стада, за три-четыре атаки. Ты лётчик, и как никто другой способен оценить красоту манёвра: с высоты триста-четыреста метров дракон падает, сложив крылья, и управляет только хвостом. Над самой жертвой он расправляет крылья и наносит удар когтями, а когти у него размером с мой кинжал, и такие же острые. Удар, и стремительный взлёт. А следом, но с другого направления, уже падает следующий дракон, а за ним следующий.
— Да-а-а! Посмотреть бы!
— Вот я о чём и говорю. Посмотреть на охоту собираются до сотни любителей, я говорю о тех, кто лично присутствует на поле. И очередь желающих расписана на два-три года вперёд. Остальные смотрят видеотрансляцию.
— Ты говорил, что драконицы умны. В чём это выражается?
— Знаешь, драконицы очень легко и быстро обучаются. Они отлично разбираются в человеческой психологии и легко читают человеческие чувства по мимике, по дыханию, температуре тела, и по сотне других параметров. Драконицу почти невозможно обмануть. Драконицы осваивают человеческую речь, и это при том, что их рот устроен совсем не так как человеческий. Ты знаешь, у драконов имеется собственный язык, причём довольно богатый: в языке дракониц имеется до пятнадцати тысяч слов, а у драконов около тысячи.