— Ага! — сказал сам себе Антон — Осталось четверо.
— дыр-ды-дыг — ещё четырежды сказал пулемёт, посылая по три пули каждому из оставшихся. Лёгкую смерть насильники не заслужили, поэтому Антон стрелял в животы, чтобы твари помучились хотя бы немного.
Освобождённая женщина вскочила, лихорадочно пытаясь прикрыться разорванным платьем, с ужасом и изумлением глядя на Антона. Она хотела что-то сказать, но не смогла: упала на колени и разрыдалась. Потом вскочила и опрометью бросилась ко второй несчастной, лежащей у заднего борта машины.
— Лариса, Лариса! — причитала она — пытаясь распутать верёвки на её руках.
Антон подошел ближе, присел.
— Позвольте мне. — сказал он, доставая нож.
Перерезанные верёвки упали, Антон достал из аптечки диагност и на несколько секунд его приложил ко лбу лежащей женщины. Её подруга беззвучно рыдала, прижимая ладони ко рту.
— Лариса жива. — сообщил Антон — Сейчас начнем её лечить. Кстати, как Вас зовут?
Из аптечки он взял микрохирурга и засунул горошину во влагалище пострадавшей: там были самые многочисленные и опасные повреждения. Кардиостимулятор, стимулятор иммунитета и стимулятор мозговой деятельности он приклеил на штатные места.
— Меня?
— Что Вашу подругу зовут Лариса, я уже услышал. А Вас?
— Я Стрельникова Ирина Михайловна, врач-терапевт. — представилась женщина и спросила — Поясните, пожалуйста, что вы делаете? Я вижу, что Лариса Авдеевна мертва. У неё нет дыхания, и остановилось сердце.
— Клиническая смерть ещё не повод опускать руки. — улыбнулся Антон — Я лечу Ларису Авдеевну аппаратными средствами.
— Вы полагаете, что эти пластыри чем-то помогут?
— Во-первых, позвольте представиться, я Дикобразов Антон Петрович, биолог. Точнее, герпетолог. Во-вторых, эти пластыри являют собой довольно сложные специализированные лечебные устройства.
— Никогда о таком не слышала. — призналась Ирина Михайловна — Надо полагать, это иностранные устройства? И у Вас я слышу незнакомый акцент. Вы иностранец?
— В какой-то мере. Вообще-то я русский, просто привык так говорить, но Вы не беспокойтесь, акцент исчезнет довольно быстро.
Лицо Ларисы дрогнуло, ноздри затрепетали, приоткрылся рот, и женщина вздохнула. Сначала неглубоко, слабо, судорожно, но вскоре дыхание стало ритмичным.
— И правда! — снова зарыдала Ирина — Оживает!
— Давайте отнесём вашу подругу к ручью, её нужно отмыть от грязи.
Антон было поднял Ларису на руки собираясь нести её вниз, по уже проверенному пути, но глянул на старшего из фашистов, которого другие солдаты называли штурмшарфюрером и передумал.
Положил женщину на землю, подошел к солдату.
Штурмшарфюрер успел оторвать от штанов одного из мертвецов тряпичную ленту, наложил себе жгут и перевязал раны остатком тряпицы. Похоже он собрался удрать, но не успел. Кости на его руках и ногах хрустнули под сапогом, и фашист басовито завыл, а Антон достал из ножен на поясе солдата нож и коротко ударил фашиста в живот. Ирина смотрела на Антона с ужасом.
— Зачем Вы его так? Так жестоко?
— Это существо — спокойно и деловито пояснил Антон, отбрасывая нож под ноги фашиста и снова поднимая Ларису на руки — только что собиралось изнасиловать Вас, причём не просто так, а до мучительной смерти. До этого так же была изнасилована и убита Лариса Авдеевна. Вы же понимаете, что я успел в самый последний момент? Убеждён, что вы не первые жертвы злодеев, правда?
— Правда.
— Вот и не жалейте. Пусть нелюди получат хоть часть воздаяния за зло, которое они принесли.
Лётчик, оставленный в тени у ручья уже пришел в себя, но пока не пытался шевелиться — уж очень много он потерял крови.
— Юра? Капитан Аверин, это ты? — недоуменно спросила Ирина — Как ты тут оказался?
Лётчик явно узнал женщину, но ответить не смог. От слабости он опять потерял сознание. Антон достал из аптечки шприц, прижал его к сонной артерии пилота и шарик за несколько секунд всосался в кожу.
— Что это было? — изумилась Ирина.
— Стимулятор. Раненый потерял очень много крови. Напоите его, пожалуйста, я проверил, вода в ручье чистая, доброкачественная. — сказал Антон, подавая складной стакан — Кстати, надо его покормить, да и нам с вами покушать не помешает. Схожу-ка я посмотрю, что есть съедобного в машине. А Вы пока позаботьтесь о Ларисе Авдеевне.
— Поняла, позабочусь. Но я спрашивала о странных медикаментах, которые Вы применяете. Этот шарик…
— Ах, это… лекарственная форма и устройство, которое мы называем шприц. Вернее, очень сложный комплекс лекарственных препаратов. У нас теперь почти не применяются инструменты, разрушающие оболочки, слишком уж велик риск инвазии.
И пошел вверх по склону.
Еда в машине имелась. В кузове нашлись ящик мясных консервов, два ржаных каравая в дерюжном мешке и ещё один мешок, с овощами: морковь, картошка, свекла, капуста, лук насыпанные вперемешку. Кроме того, нашлись чугунный котелок без крышки и литой алюминиевый чайник, а в картонной коробке — миски, ложки и жестяные кружки.
— Добей меня. — прохрипел штурмшарфюрер, когда Антон проходил назад.
— Вон у тебя есть ножик, режь вены и отправляйся в ад. Ты же бывший христианин? Вот и примешь воздаяние по своей вере. — равнодушно процедил Антон и пошел мимо.
Сзади донесся жалобный плач. Садисту и убийце было очень жаль себя.
1 Штурмшарфюрер — звание в войсках СС, которое соответствовало званию штабсфельдфебель в вермахте и было высшим званием унтер-офицеров СС
2Вечсапдан — "Вечные сапоги Данникова" (в просторечии — "вечсапданы") известны не только на Земле, но и на других планетах, где разумные существа передвигаются при помощи своих конечностей.
Вадим Шефнер «Лачуга должника».
Глава 2
Из овощей и тушенки Антон быстро сварил суп. Ирина в это время возилась с подругой, Лариса уже была в сознании, но ещё очень слаба.
— Ирина Михайловна, накормите, пожалуйста, Ларису Авдеевну, а я покормлю Юрия.
Лётчик кушал со сдержанной жадностью. От слабости и кровопотери у него тряслись руки, поэтому Антон кормил его с ложечки.
— Спасибо. — сказал лётчик, когда насытился — Извините за плохие манеры, но у меня сегодня было три тяжёлых вылета, а поесть удалось только с утра. Да и какой аппетит в четыре часа утра, сразу после подъёма? Силком всунул в себя стакан какао да бутерброд. А обедать собирались после этого вылета. Вот так.
— Ничего страшного, мы всё понимаем.
— Кто Вы? Комбез у Вас похож на лётный, но это не наш комбез, не лётный.
— Меня зовут Дикобразов Антон Петрович, по профессии я биолог. Комбинезон у меня не лётный, а экспедиционный. Удобная и практичная вещь. Кто Вы я знаю, поскольку осмотрел документы.
Взгляд лётчика беспокойно дёрнулся.
— Не волнуйтесь, Юрий Виссарионович, документы у Вас под боком, вот там, под левой рукой. Пистолет в кобуре, вот он, висит на кусте. Ваша одежда скоро просохнет, Вы уж простите великодушно, но её пришлось постирать, так как всё было сильно испачкано кровью.
— Одежда высохла. — подала голос Ирина.
— Прекрасно, давайте её сюда, тем более, что пора осмотреть ранения. После осмотра сразу и оденем Юрия Виссарионовича.
Раны на груди выглядели вполне нормально, они уже успели покрыться тоненькой розовой кожицей. На спине один микрохирург успел заштопать рану и перешел в неактивное состояние, а второй затягивал оставшиеся миллиметры раны.
— Ирину Михайловну и Ларису Авдеевну ты давно знаете?
— Ещё до войны. Они врачихи из нашего дивизионного госпиталя. Их эвакуировали железной дорогой, но пришло сообщение, что эшелон разбомблен. Это давно было, ещё в июне.
— Мы с Ларисой и тремя санитарами выходили пешком. — сказала подошедшая Ирина — Старались прятаться в лесах, но вчера вышли на колхозное поле накопать картошки, и нас схватили фашисты.
— Это что такое? — вытаращила глаза Ирина, увидев результат лечения лётчика — У пациента пробита лопатка, лёгкое, судя по проекции, сломаны два ребра… Так не бывает!!! Да он давно должен был истечь кровью, я уже молчу о пневмотораксе!