И тут он вспомнил один неприятный случай. Когда Сыщенко – Сыщ, его приятель и бизнес-партнер – еще был пай-мальчиком и не променял директорское кресло на нары в «Матросской тишине», а Соломин счастливо мотался по городу и стране, собирая клиентов для их детища, компании «Рискинвест», как раз в ту счастливую пору, когда жизнь неустанно шла в гору, он сел в «жигуль» к низкорослому кавказцу со смазливой внешностью. До сих пор он помнил его глаза, модельную стрижку, идеальный пробор, блистающие туфли-мокасины, которые издавали легкий кожаный скрип, когда кавказец нажимал на педали. Похоже, это был мошенник-гипнотизер: все время всматривался в Соломина, и тот не мог выбраться из его густого навязчивого взгляда. Ехать было недалеко – всего только до метро, дело было где-то у «Коломенской». Когда Соломин спешил на важную встречу, он не рисковал и спускался в метро: в столице, как в штормящем море, проще передвигаться под поверхностью. Ехал этот мошенник нарочито медленно, плавно, размеренно переключая передачи – касаясь янтарного набалдашника двумя пальцами с отполированными розовыми ногтями, убаюкивал беседой, и Соломин почувствовал, как вязнет в его бессмысленном бормотании, как валит его сон, а язык не слушается – хочет что-то сказать, но не выходит. Соломин тогда успел понять, что к чему. Когда он был еще студентом, к ним в студгородок приезжал артист с сеансом массового гипноза (это было время Гайд-парка на Пушкинской и «Последнего танго в Париже» или «Забриски пойнт» по рублю в «красном уголке»), и с тех пор он помнил, как это мерзко – лишиться воли под музыку «Пинк Флойд» и пассы одетого во фрак незнакомца. Соломин рванулся, прикрикнул на водителя, выскочил еще на ходу и потом несколько раз проверил бумажник, его содержимое, еле продышался.
Но эта странная девушка не собиралась его гипнотизировать. Они отстояли долгий светофор левого поворота на Театральный проезд, взлетели на Старую площадь и скатились Китай-городом к набережной. Снова пробка. И тут она, заторможенно роняя пепел, скосила на него глаза и удивленно повернулась – будто увидела его впервые. Сделала тише музыку и спросила напряженно:
– Куда едем, командир?
– Мне недалеко. Я уже пешком дойду.
Соломин почувствовал, как у него холодеют руки, и судорожно нащупал пакет с деньгами.
– Я довезу, нет проблем.
Он заметил, что теперь они ехали все медленней и неуверенней.
– Мне на Звенигородку надо, потом на Магистральный, – осторожно сказал он.
– Покажешь? – Она испуганно обернулась.
– Нам сейчас под Каменным мостом на Воздвиженку и Арбат.
– Сама знаю.
Соломин плотней прижал к себе пакет с деньгами.
– Может, ты думаешь, я не в адеквате? – она вдруг повернулась.
Пока соображал, что произойдет сейчас, она снова прикурила дрожащими пальцами.
– Так ты думаешь, я тут по нулям, да? – она рывком перешла на пониженную передачу, мотор взвыл, и они ринулись к «Библиотеке Ленина», заметались с полосы на полосу.
Соломин вжался в сиденье. На повороте на Воздвиженку машину занесло.
– Куда гонишь? – закричал он.
В начале Нового Арбата он проводил глазами гаишников, стоявших у поворота с Никитского бульвара. Они сторожили нелегальную парковку. Соломин подумал, что надо бы в них плюнуть, чтобы привлечь внимание.
Он попробовал опустить стекло, пощелкал кнопкой. Подождал, когда машина сбавит ход, и дернул ручку на себя. Дернул еще.
– С той стороны блокировку заело. Пацаны щеколду выломали, – сказала девушка, заметив его маневр.
Он еще раз дернул ручку. Пакет с деньгами скользнул на пол.
– Остановите. Я передумал. Здесь мне к приятелю надо. Он рядом живет, – как можно спокойней произнес Соломин.
– Как скажешь, – она срезала полосу, ткнулась в бордюр и полезла зачем-то в перчаточницу.
Соломин подобрал пакет, дернул ручку с другой стороны, бесполезно… Он выкрикнул:
– Выпустите меня!
Вдруг сзади нахлынула сирена, и машина ГАИ промигала дальним светом.