Невероятная несообразность. Почётный директор в отставке просто меняет тему на ту, где у него имеются аргументы – с правления большинства на свободу слова, как будто только принуждение большинства, которому можно возражать, является нарушением свободы слова. Поскольку для Букчина слова являются высшей реальностью, он предполагает, что они являются высшей реальностью для всех. Он ссылается на муниципальное собрание граждан, которое он считает основой коммуны, анархо-демократии. Но некоторым людям нечего сказать собранию, кроме «не наступай на меня!»10 Ведь я могу просто игнорировать государство, громить его, не соглашаться с ним. Как и большинство людей, я бы скорее поговорил не о политике, а о чём-то другом. И я бы предпочёл не находиться в одной комнате с Мюрреем Букчиным. Может или не может собрание «диктовать» кому-то что-то – это не имеет ничего общего с болтовнёй, предшествующей решениям этого собрания. В коммуне свобода слова существует только в её собраниях и в её средствах массовой информации. (Но видимо, никаких других средств массовой информации и не будет.) Если «власть» является уничижительной, на то могут быть причины.
Единственное, что Букчин говорит по существу, это что
…те, кто решил прийти на собрание, сесть, послушать дискуссии и поучаствовать в них, этически и политически получают возможность участвовать в процессе принятия решений. <…> Те, кто решил не присутствовать (сославшись на неблагоприятные обстоятельства), безусловно, имеют право не выполнять свой гражданский долг, но по этой причине они не имеют возможности влиять на решения. Они не имеют морального права отказаться выполнять решения собрания, так как они могли повлиять на те решения, просто посещая собрания.11
Куда ни кинь – всюду клин! Вы связаны решениями собрания, и не важно, участвуете вы в них или нет. Герберт Спенсер высказывался (как и я) об этом «скорее нелепом принципе»: предположим, что при голосовании гражданин понимал, что соглашается на все решения, которые может принимать его представитель. Но предположим, что гражданин голосовал не за этого представителя, а наоборот, приложил все силы, чтобы избрать кого-то с противоположным мнением – что тогда? Ответ, вероятно, в том, что, принимая участие в таких выборах, гражданин молчаливо согласился подчиниться решению большинства. А что если он не голосовал вообще? Почему же тогда он не может справедливо жаловаться на любые налоги (или что-то ещё), ввиду того, что он не протестовал против их введения. Так что, как ни странно, кажется, будто он дал согласие на любое решение – сказал бы он «да», сказал бы он «нет», или ничего не сказал!12
На чём основаны эти предполагаемые обязательства? Те, кто решил не участвовать в собрании, не согласились быть управляемыми. На самом деле, они явно дали понять о своём отказе. Можете их переспросить. Они вам ответят, согласившись быть управляемыми. Они вам ответят, и не согласившись.
Даже те, кто участвует, не обязательно согласились подчиняться решениям. Тот, кто голосует против закона, очевидно, не соглашается с ним, или голосует за другое.13 Голосование не означает согласия – выражение согласия быть управляемыми редко становится причиной голосования. Кто-то участвует в этом, например, именно потому, что эти люди будут управлять вами, нравится вам это или нет, и поэтому вы вынужденно пытаетесь повлиять на их управление. Принуждение не означает согласие, оно отрицает его. Так рассуждал Лисандр Спунер:
По правде говоря, факт участия индивидов в голосовании не должен приниматься как доказательство даже временного согласия. Напротив, следует считать, что, даже будучи спрошенным, человек без его согласия обнаруживает вокруг себя правительство, которому он не может сопротивляться <…> Он видит также, что другие люди приводят в жизнь эту тиранию над ним посредством голосования. Следом он видит, что если он тоже будет избираться сам, то у него есть шансы освободиться от тирании других, тираня их. Короче говоря, сам того не желая, он обнаруживает, что, голосуя, он может стать повелителем, а не голосуя, он должен стать рабом. И нет другой альтернативы, кроме этих двух. В целях самозащиты он ставит на первое. Его положение аналогично тому, кто вынужден вступить в бой, где он должен или убивать других, или быть убитым. И из того, что, спасая свою собственную жизнь в бою, человек пытается лишить жизни своих оппонентов, не следует делать вывод, что бой является его собственным выбором.14
10
Имеется в виду Гадсденовский флаг – исторический флаг США, представляющий собой жёлтое полотно с нанесённым изображением гремучей змеи, cвёрнутой в клубок и готовой нанести удар. Под изображением змеи расположена надпись «Не наступай на меня» (англ. Don’t tread on me). Флаг был создан Кристофером Гадсденом в 1775 г. и позже был назван в честь него. Гадсденовский флаг, считающийся одним из первых флагов США, через некоторое время был заменён на современный звёздно-полосатый флаг и использовался как символ американского патриотизма, как символ разногласий с властью или как символ поддержки гражданских свобод. –
12
Black B. The Abolition of Work and Other Essays. Port Townsend: Loompanics Unlimited, 1986. P. 83—84; Spencer H. Social Statics. N.Y.: Robert Schalkenbach Foundation, 1954. P. 190 (это из главы 19, «The Right to Ignore the State», исключенной из поздних изданий).
13
Plamenatz J.P. Consent, Freedom and Political Obligation. L.: Oxford University Press, 1968. P. 19—20.
14
Spooner L. No Treason. N 6. The Constitution of No Authority // No Treason: The Constitution of No Authority and A Letter to Thomas Bayard. Novato: Libertarian Publishers, <196?>. P. 5.