Я успеваю лишь дважды моргнуть, как он уже сгибается пополам от смеха, хватаясь за живот.
— Что смешного? — Этот придурок еще смеется надо мной.
Он выпрямляется, все еще смеясь.
— Это выражение на твоем лице. Ха-ха-ха. Это было бесценно.
С меня хватит, я сваливаю. Я убираю пистолет, отталкиваю байкера и закрываю прицеп.
— Эй, подожди, — говорит он, придерживая меня за руку.
Я разворачиваюсь, хватаюсь за воротник его куртки, вскидываю ноги вверх, закручивая свое тело вокруг его шеи, и роняю его в лужу на дороге.
— Не надо, — закипая, говорю я, — трогать меня. И не надо называть меня «девчонка с пушкой». Мне не нужна эта пушка, идиот. А если думаешь иначе, то ты об этом пожалеешь, когда я надеру тебе зад голыми руками. Пистолет — это не оружие, парень на байке. Оружие — это я.
Я отталкиваюсь, удерживая его руку сзади, встаю и жду ответа. Он снова смотрит через плечо и ухмыляется. Я борюсь с диким желанием врезать ему по зубам, когда он вызывает свою руку, хватает меня за щиколотку и тянет за нее. Я отклоняюсь, инстинктивно пытаясь избежать падения, и ощущаю острую боль, когда мои ладони ударяются об асфальт.
— Ах ты, говнюк!
В следующее мгновение он оказывается на мне. Достает пистолет из моих штанов и отбрасывает его так, что тот скользит под прицеп. Байкер садится всем своим весом на мой живот, прижимая мои руки к дороге.
— Я сказал: полегче, девочка, — ворчит он, — я не хочу сделать тебе больно.
— Точно, — смеюсь я, — мы просто забудем о том, что я уложила тебя за пару секунд, и сделаем вид, что это не я — та, кто сделает тебе больно.
Он отворачивается, сгибается пополам и, возможно, из-за аварии его лицо становится напряженным, а потом рассматривает меня какое-то время. Затем делает глубокий вдох и встает, протягивая мне руку.
— Эй, давай начнем с начала, девчонка с пушкой, — улыбается он. — Я парень на байке. Я разбил свой мотоцикл вон там, и теперь меня нужно подбросить до дома. И, так как у тебя есть этот замечательный прицеп для транспортировки мотоциклов, я подумал, не могла бы ты выручить меня?
Я смотрю на него некоторое время. Он наклоняется и шепчет:
— А сейчас ты должна взять меня за руку.
Я неохотно беру его за руку, поскольку он возвышается надо мной, и я абсолютно уверена: если снова на него накинусь, то все станет куда серьезней. Его черные перчатки мягко касаются моей кожи — его ладони такие теплые, и тепло проникает в мое замерзшее тело. Он крепко хватает меня за руку и поднимает на ноги, затем быстро оглядывает меня с ног до головы.
— Хорошо, теперь все в порядке? Я заплачу тебе за потраченное время в качестве компенсации за то, что я испортил твой день. Просто подвези меня пару километров по дороге, и мы будем в расчете. Договорились?
Я тяжело вздыхаю, дождь становится сильнее и капли уже стекают по моему лицу. Я достаю свой телефон, смотрю на время и понимаю, что уже опаздываю. Ко всему прочему, здесь в горах нет сигнала, и я сдаюсь.
— Договорились. Только давай быстрее, пожалуйста. У меня еще есть дела сегодня.
Я не успеваю закончить предложение, как он уже разворачивается и идет за своим байком. Говнюк. Но, черт, сексуальный говнюк. В кожаной куртке, узких джинсах, которые шикарно обтягивают мышцы его ног, в черной футболке, облегающей его грудь так, как будто она нарисована, и с лицом, о котором я, возможно, буду вспоминать сегодня вечером, когда буду одна. Боже, да что со мной не так?
Нет, Молли. Говнюк. Он — говнюк. Слишком много причин, чтобы составлять список.
— Эй, может, поможешь мне? — кричит он из канавы.
Я закатываю глаза, как подросток, и иду к нему. Он ставит мотоцикл прямо и указывает мне на заднее крыло.
— Просто приподними немного, пока я буду тащить его до насыпи.
По пути вниз я поскальзываюсь, падаю на попу и оказываюсь на дне канавы, задумавшись, может ли мой день стать еще хуже.
— Подать руку? — спрашивает он, глядя вниз на меня.
— Спасибо, не надо. — Я встаю, еще раз поскальзываюсь в грязи, затем приподнимаю заднюю часть мотоцикла, в то время как он считает до трех. Он с трудом тянет, стараясь вытянуть машину наверх, но мотоцикл катится назад, и заднее колесо падает в грязь рядом с моей ногой.
— Так, это начинает меня раздражать. — говорит он. — Это конкретно меня раздражает.
Он снимает свою кожаную куртку и бросает ее на дорогу. Его бицепсы виднеются из-под коротких рукавов футболки, как снаряды, мокрая от дождя ткань обтягивает спину, а мой взгляд останавливается на его жилистых мышцах. Какое-то время я не могу отвести взгляд.