— Отлично, вы ввели тройную дозу антисна, как я и просил? — услышал я сквозь гул внутри своей головы.
— Да, доктор. Сейчас он должен уже прийти в себя.
Я пришел в себя как по расписанию. Череп раскалывался, будто по нему ударили кувалдой. Перед глазами плавала картинка процедурного кабинета и нависших надо мной, подобно стервятникам, доктора Орехов и двух медсестер. Благо, я сразу понял, что это именно они, а не плоды моей фантазии.
— Как вы себя ощущаете, Георгий Аркадьевич? — спросил Орехов.
— Скверно, — признался я. — Это было ужасное погружение.
— Да, и не одно. Немудрено, что вы сбились со счета. Нам стоило немалых усилий и порций противоядия вывести вас из той реальности.
Я пошевелил руками, ощущая, как к конечностям возвращалась чувствительность. Затем я задал главный вопрос:
— Тот факт, что Глен Леонард писал рассказы о будущем, то есть, нашем настоящем, — правда или проекция моего видения на его мир, как вы выражались?
— Однозначно, второе, — без раздумий ответил доктор. — Я думаю, нам стоит прекратить погружения. Все равно мы стали получать не объективную картину прошлого, а фантазийную.
— Но мы ведь так и не узнали, что с ним случилось, — запротестовал я.
— Мы не знаем лишь деталей, но главная суть в том, что лайнер, на котором оказался Глен, затонул. Это документально зафиксировано в исторических документах.
— Жаль, что у нас на руках только официальные сухие факты. Для книги они малополезны.
— С этим ничего не поделать, — Орехов пожал щуплыми плечами. — Смею утверждать, что ваше сознание дороже любой книги.
С этим утверждением я решил не спорить.
Запись 10-А.
— Ну, что ты увидела? — Раков нетерпеливо заерзал на стуле.
Я в это время старался делать две вещи одновременно: не упустить смысла предстоящего предсказания и найти взглядом официантку Веронику в зале кафе. Может, в конце концов, она хотя бы посмотрит на меня? К тому же, я собирался заказать себе завтрак.
Но вместо этого я увидел переполненные страхом глаза Раи. Об официантке и еде пришлось забыть на какое-то время, когда я узнал причину этого страха.
— О нет, надеюсь, это заблуждение, — прошептала она.
— Что? — в один голос спросили мы с Раковым.
— Я увидела…тонущий корабль. Наш. Панику и сотни утонувших людей.
Хорошее предсказание, ничего не скажешь. Главное — оптимистичное. Но я не решался шутить вслух. Кто знает, сколь часто Рая ошибалась в прогнозах? Не я точно. Костя мог знать, а еще лучше — спросить об этом ее саму. Я так и сделал.
— Примерно пятьдесят на пятьдесят, — ответила она. По ее дрожащему голосу я понял, что, возможно, процент правдивых прогнозов мог и превышать это число.
— Значит, это как встретить медведя на улицах Москвы, — все же я счел нужным сдобрить напряжение щепоткой юмора. — Вероятность — пятьдесят процентов. Можно встретить, а можно и нет.
Раков будто проглотил язык. Он молча хлопал глазками, спрятанными за линзами ботанических очков, и смотрел то на подругу, то на меня.
— Это все ты виноват! — Рая вдруг набросилась на меня. — Со своими рассказами!
— А я-то тут при чем? — этого я действительно не понимал.
— Они вцепились в мой мозг как пиявки. Я действительно нащупала некую связь с далеким будущим.
— Подробнее?
— Помимо кораблекрушения, мне еще предвиделся этот твой санаторий. Все оказалось как-то связано между собой, но я пока не могу понять, как именно. Подожки-ка, — Рая напряглась, словно пытаясь выудить какой-то важный артефакт из сети своей памяти. — Как заканчивается твой рассказ? Второй.
— Э, я еще не придумал.
— А на чем ты сейчас остановился?
— На том, что Георгий Джинин подобрался вплотную ко дню гибели своего предшественника, Глена Леонарда.
— Дню гибели на круизном лайнере?
— Да.
Рая довольно кивнула, а Раков сидел с ничего не понимающим видом, дымясь от недовольства как недокуренная сигарета.
— Ты прописал своему персонажу смерть? — спросил Костя, будто я действительно кого-то убил.
— А что в этом такого?
— Ладно, ребят, расслабьтесь, все в порядке, — успокоила нас Рая. — Я поняла, что мне предвиделось — финал твоего рассказа, а не реальное будущее.
— А, вот как, — с недоверием проговорил я. Не знаю почему, но такая версия мне казалась еще менее правдоподобной.
— Старик оказывается в теле Глена Леонарда перед самой его смертью и не успевает вернуться обратно в свой разум. В результате чего они сливаются в одного человека и уже не могут понять, кто из них реальный, а кто — лишь выдумка другого.