— Как занятно. Пожалуй, я использую твой вариант, — я засмеялся. Меня и впрямь веселила вся эта ситуация с предсказаниями будущего и переплетением реальности и вымысла. Ракова, однако, она нисколько не веселила.
— А на какое число у тебя запланировано кораблекрушение? — спросил он.
— У меня запланировано? — вопрос мне показался нелепо-забавным. — Ты имеешь в виду, по рассказу? На 22 июля.
— То есть, на сегодня, — Костя вопросительно посмотрел на Раю. — Совпадение?
— Кость, успокойся. Конечно, совпадение. Не думаешь ли ты, что наше будущее определяется его рассказом? Или что у Глена тоже есть дар предвидения, который он принял за очередное вдохновение идеей?
— Кажется, впору проверять уже три подушки, — усмехнулся я и вновь принялся искать взглядом официантку, чтобы сделать, наконец, заказ.
Несмотря на предостережения доктора Орехова, мне удалось настоять на еще одном сплит-погружении. Спустя две недели курса интенсивной реабилитации сознания он в итоге пошел на уступку.
— Но это последний раз, Георгий Аркадьевич! — грозно предупредил главврач.
— Хорошо, — согласился я. — Мне не хватает всего финального штриха-знания для книги. Еще нескольких часов из 22 июля 2011 года.
— Надеюсь, вы осознаете, сколь велик риск деперсонализации при таком близком погружении к критической точке? Мы можем потерять вас навсегда. И что вы хотите найти там? Причину крушения лайнера? Детали смерти, что?
Я не решался ему открывать свои мотивы, дабы меня не посчитали душевнобольным. Но мне действительно казалось, что док ошибался насчет проекции видения. Как минимум, у нас с Гленом имелась двусторонняя связь, и его рассказы — не фальшивые плоды побочных эффектов. Как такое было возможно, я не знал. Я надеялся, что смогу завести с ним диалог во время предстоящего стереосна и узнать правду. Орехову я показал лишь верхушку айсберга:
— Я хочу найти там правду, — больше я ничего не стал говорить и поспешил в сплит-капсулу, дабы не нарваться на дополнительные вопросы.
Запись 11-А.
— Ты в порядке? — спросил Раков. — Что ты съел на обед? Тебя нельзя подпускать к шведскому столу.
— Обед тут не при чем, — я облокотился о борт, вдыхая морской воздух в сжатые легкие. — Это все старикашка!
— Какой старикашка?
— Джинин. Опять залез ко мне в голову.
— Боже, но ты ведь уже дописал свой «Стереосон». Что ему от тебя надо? — теперь очередь забавляться пришла к Кенсту.
— Что-то с ним не так. Прежде со мной не происходило подобного. Мне начинает казаться…что я не я, а он.
— Нет, друг, это с тобой что-то не так. Кроме шуток, ты точно ничего не принимал?
Я задумался. Теперь я не был ни в чем уверен.
— Иди-ка лучше поспи, дай мозгам отдохнуть и пережить период интоксикации, — предложил Раков.
— Ты не понимаешь, во снах они пытают меня, колют какие-то препараты и хотят превратить в Джинина!
— Кто — они?
— Доктор Орехов и персонал санатория. Да и сам старик.
— Черт, да ты и правда болен! Я знал, что ты не вылечился от своей зависимости, а только напустил пыль всем в глаза!
Я взглянул на часы — без четверти три. По сюжету лайнер начнет тонуть через двадцать минут. Я не продумывал причин, кораблекрушение у меня было лишь данностью. Мне стало жарко, я зашел в уборную ближайшего кафе и умылся. Посмотрел в зеркало и застыл. На меня смотрел старик в полосатой пижаме. Я огляделся и обнаружил, что нахожусь в больничной палате. Меня затрясло, я ринулся было к двери, но какой-то сильный толчок отбросил меня обратно к умывальнику. Затылок затрещал после удара, и я уже смутно слышал какие-то голоса снаружи, крики, вопли и топотания сотен пар ног.
— Мы тонем! — донеслось до моего слуха. — Спасайтесь!
Я был не в силах пошевелиться. Топот и голоса приближались, превращаясь в однообразную массу, давящую на мозг, пока я не услышал их прямо над собой.
— Алла, быстрее носилки, бинты, обезболивающее и две ампулы антисна! — прокричал кто-то. — Он вновь оказался в уборной накануне крушения и разбил себе затылок об умывальник! Дьявол, надо было оставить его привязанным к койке еще на неделю!
Я чувствовал, как в мое тело впиваются десятки игл, покрывая тело холодной влагой. Что это было — иглы от шприцов или просто вода?
Я распластался в уборной на кафельном полу. Мое тело погружалось в соленую морскую воду. Сознание слегка прояснилось, я нащупал дверную ручку и попытался встать. Крики о помощи продолжали доноситься откуда-то сверху и снизу. Мы действительно тонем — понял я.