Всё, что я пишу в нём — не более чем мои представления о прошлом, навеянные снами. По их обрывочному смыслу я стараюсь удержать в памяти представление о той жизни, которой я жил прежде. Я настойчиво убеждаю себя в том, что это истинные воспоминания, а не всего лишь мечты. Наверное, я никогда этого не узнаю наверняка.
Порой я смотрю в зеркало и вижу идеально гладкую синюю маску с безжизненным взглядом тёмных линз.
Противно пищит будильник. Семь ноль-ноль утра. Джонни давно не спит, он выползает из персональной капсулы и несколько минут сидит неподвижно. Статика — такое слово приходит ему на ум. Он тянется за блокнотом и записывает обрывки ночного сна, ещё не выветрившиеся из головы.
В этот раз я вижу широкий берег озера, покрытый зелёной травой. Вновь ярко светит солнце. В Муравейнике я никогда не видел яркого солнца. Только во снах.
Дэннис кричит мне раздеваться быстрее, он жаждет искупаться в прохладной воде. Он в одних плавках бежит к озеру, оглядываясь на меня. Я вижу его улыбающееся лицо.
Я быстро избавляюсь от одежды и устремляюсь вслед за ним. Вода приятно охлаждает раскалённое тело. Мы резвимся как дети, вокруг никого. Вдруг мне в голову приходит мысль разглядеть своё лицо с помощью гладкой поверхности воды. Я останавливаюсь, стоя по пояс в воде, и тщетно стараюсь уловить отражение. Но поверхность неспокойна и мутна — я не вижу даже своих ног. В этот момент я понимаю, что это сон и скоро мне предстоит оказаться в холодном тесном гробу.
— Перестань беситься, Дэннис! — кричу я своему другу. — Замри! Я хочу посмотреть, пока не поздно!
— На что? — спрашивает он и начинает мутить воду ещё сильнее. — Тебе нельзя смотреть, иначе ты сойдёшь с ума.
От страха я просыпаюсь раньше будильника и неподвижно лежу в капсуле целых два часа.
Статика. Почему-то ну ум приходит лишь одно это слово.
Новый день начинается нетривиально — нас знакомят с новым сотрудником. Её зовут Пэйдж, она перевелась из соседнего квартала. По забавному стечению обстоятельств её место находится по соседству с моим. Последнюю неделю оно пустовало — моего коллегу списали в Утиль по стандартной причине — нарушение целостности маски.
— Ты странный, — вдруг доносится до меня.
Я поворачиваю голову, Пэйдж смотрит на меня, прекратив работу. Такое недопустимо, для общения есть получасовые перерывы каждые три часа. Тем не менее, любопытство берёт верх над осторожностью и корпоративной дисциплиной.
— Почему Джонни странный? — спрашиваю я.
— Пэйдж чувствует это, — отвечает Пэйдж. Я не вижу её глаз, но мне кажется, она ни на секунду не сводит их с меня. — У неё хорошо получается ощущать внутренний настрой людей. Снаружи они все одинаковы, но внутри…далеко нет.
Я прихожу в лёгкое замешательство. Ещё никто ни разу мне о таком не говорил. Может быть, она — засланный казачок? Проверяет дисциплинированность сотрудников корпорации. Нельзя выдавать себя. Ни в коем случае.
— Ты нервничаешь, — это звучит в утвердительной форме. Тем не менее, я оспариваю:
— Нисколько. Джонни просто удивлён. И вообще, если хочешь поговорить об этом, то в перерыве. Сейчас идут рабочие часы.
Пэйдж кивает. От меня не ускользает некий оттенок разочарования в этом нехитром жесте.
— Хорошо, — соглашается она. — Ты ведь ответственный сотрудник, на хорошем счету у руководства.
Издёвка? Насмешка?
Когда наступает перерыв, я увожу Пэйдж в холл и шепчу:
— Что за игры? Тебя послал совет директоров?
Она смеётся. Я слышу её смех, исходящий из-под застывшей холодной маски. Очень редкая эмоция. Я оглядываюсь по сторонам. Несколько человек обращают на нас внимание.
— Прекрати смеяться! — зло говорю я.
— Почему, если Пэйдж смешно? — невозмутимо спрашивает девушка.
— Здесь нет ничего смешного.
— Ты думаешь, Пэйдж заслали в ваш офис с целью выявить нарушителей социального режима?
— Может, и так.
Пэйдж прислоняется к стене и откидывает голову.
— Вечером после работы, — говорит она и намеревается уйти.
Я хватаю её за локоть.
— Что вечером после работы?
— Пэйдж кое-что покажет тебе.
С этими словами она возвращается на рабочее место. Остаток смены я не могу сконцентрироваться, поэтому медленно и скверно выполняю свою работу.
— Я веду записи, — заявляет Пэйдж во время прогулки по парку. Она настояла на разговоре в парке, в самом безопасном, по её мнению, месте.