– Это какое-то безумие! – завопила одна из женщин. – Мы должны пойти в безопасное место, в полицию! – начала она. Другие подхватили, добавляя к предложениям ещё и требования.
Этого я и боялся. Паника, накрывающая с головой, разом превращающая народ из организованной толпы в тупое блеющее стадо. Нет, люди здесь не из пугливых, все-таки дикое зверьё рядом. Только вся показная смелость живёт до первого тесного контакта с опасностью. Если рядом медведь начинает драть человека, то даже те, у кого такие случаи на слуху, или может быть происходили со знакомыми, не сможет трезво и оперативно среагировать. Выдержка нужна, реальный опыт. Или легкое психическое расстройство. Как у меня, например.
Поэтому я не вступал в полемику, не собирался успокаивать или организовать дисциплину. Бесполезная трата сил, которых и так крохи.
Мне очень хочется довести этих женщин и детей в безопасное место, не забыв о стариках, но если их всех сожрут, то моя печаль вселенских масштабов не приобретёт. Огорчусь не больше, чем тогда, когда из рук выскальзывает любовно приготовленный бутерброд.
Да, у людей паника, их психика не способна справиться со стрессом. Такое случается. Но это исключительно их вина и не моя забота. Пусть сопли кто-нибудь другой вытирает, а я не хочу подставляться из-за кисейных барышень.
Лидер и несколько мужчин пытаются донести до сознания паникующих, что группа идёт в полицейский участок. Там безопасно, там люди с оружием. Они это повторяли уже десятый раз, но уши бьющихся в истерии женщин закрыты наглухо. В такие сложные моменты слова бессмысленны. Человек, закольцованный в эмоции страха, слышит только себя.
Ещё и раненые своими стонами портят ситуацию, но винить их в этом нельзя. Трудно сдерживать стоны, когда боль безуспешно пытается гасить твоё сознание. Оно бы и хорошо – отключиться, дать себе передышку, но нет. Ситуация требует держаться, сопротивляться до последнего. Выстоишь – будешь жить. Нет – до свидания. Людей подставишь, для которых твоя тяжелая, отъевшаяся на натуральных продуктах туша станет обузой, так еще не сможешь защититься, если снова появится мутант.
Пока легализовывали проблему я, вместе с несколькими мужчинами и стариками, не сговариваясь, встали кругом, следя каждый за своей зоной, чтобы никто не подобрался. Со всем тем шумом, творящимся здесь, можно забыть про слух и не надеяться опознать опасность чисто по звуку. Бесполезно. Более того, собрат инициатора, если он есть где-то рядом, легко догадается воспользоваться этим гвалтом чтобы напасть в самый неожиданный момент.
Именно это и раздражало больше всего…
Когда гвалт стих, а до буйных смогли донести смысл ситуации, получившуюся тишину в мелкие клочья разорвала трель мобильного. Это кто-то звонил одной из женщин. Привычный вроде звук, а реакция окружающих, как на новые ворота или обращение полицейского предъявить свои документы. Причем предъявить всем здесь присутствующим…
– Да? – ответила дама на звонок. – Филя, ты где?! С тобой всё в порядке?! Как Мила? Она в безопасности? – затараторила тётка, повторяя вопросы раз за разом. На третьем круге таки начала слушать.
Мы следили за разговором молча и со всем вниманием.
– Я в порядке. Идем в полицейский участок. Филя, тут такое случилось! Много убитых… какое-то безумие творится, я боюсь! – заплакала она, но осеклась, слушая собеседника. – Да. С мужчинами. Кого!? Да сейчас. – ответила и подала трубку лидеру. – Это вас…
Командир нахмурился, принял из её дрожащих рук мобильный, оглянулся. Посмотрел почему-то на меня и поднес трубку к уху.
– Да. – произнес он. – Да, веду всех в полицейский участок. – подтвердил лидер, и, после сказанного мужем хозяйки телефона, нахмурился еще сильнее. – Настолько плохо? Вы выберетесь?! – спросил, отвернувшись от жены собеседника. – Я понимаю. Да, обещаю. Удачи вам всем.
Повесил трубку и протянул девайс взволнованной тётке.
– Ну что там? – спросила она, заглядывая командиру в глаза.
– Всем внимание! – проигнорировал он столь животрепещущий взгляд. – В участок не идем, там слишком много тварей. Сейчас это филиал смерти. – Женщины охнули и прикрыли рты руками.
Да, некоторые из их мужей сейчас там и слова лидера всё равно не ободряли. Скорее, подписывали приговор.
– А как же полиция? – спросил один из группы «прицепа», бодрый старичок. Он выделялся среди таких же более ухоженным видом и хорошей осанкой. Одежда на старческом теле не висела, сидела так, как будто специально под него шили.
– Там продолжают стрелять. Может, и справятся, но соваться туда опасно. Тварей как в муравейнике.