Поляки работали в Чите на строительстве барж, в чугунолитейных мастерских Тельмы и под Иркутском, а также на соляных варницах в Усолье и Усть-Куте. Непривычный сибирский климат и тяжелый труд привели к тому, что множество ссыльных умерли от чахотки.
На строительстве Кругобайкальского тракта трудилось более 700 поляков. Работы велись на протяжении 200 верст — от Култука до станции Лихановской — под руководством полковника Шаца. Каторжане вели разведку дороги, строили помещения. Поляки были разделены на партии по 50-100 человек и находились под охраной нескольких офицеров и 140 конвойных солдат и казаков. Повстанцы не пожелали смириться со своим жребием и умирать медленной смертью на чужбине.
Летом 1866 года они устроили настоящее восстание. Шансов на успех не было, но они все же восстали. Впереди был Байкал, позади возвышались горы и простирались пустыни Северной Монголии. Поляки решили обезоружить конвой, захватить лошадей, выковать страшное оружие повстанцев — пики, пробиться через горы Монголии в Китай, дойти до океанского побережья в надежде, что их примут английские корабли. По замыслу вождей восстания, их должны были поддержать все находившиеся в Восточной Сибири поляки. На кораблях английской эскадры поляки и намеревались добраться до Америки, чтобы потом вернуться на родину.
Восстание польских пикадоров
Вождями Кругобайкальского восстания были 48-летний Нарцисс Целинский, бывший прежде офицером русской армии, и 30-летний пианист Густав Шарамович — умный и энергичный красавец, блестящий и пылкий оратор. Их ближайшими сподвижниками стали Владислав Кат-ковский, осужденный за убийство полицейского чиновника в Варшаве, и Яков Рейнер.
25 июня 1866 года 50 поляков отняли у конвойных оружие и, захватив лошадей, отправились на почтовую станцию Амурскую, где также разоружили солдат, испортили телеграфное сообщение с Иркутском, а далее двинулись в Мурино. На следующий день в Иркутске стало известно о восстании, по тревоге были подняты казаки и три отряда пехоты.
Ночью 27 июня повстанцы во главе с Рейнером и Кат-ковским пришли на станцию Лихановскую, что в 25 верстах от Посольска, и здесь произошел первый бой. Солдаты, охранявшие станцию, забаррикадировались в станционном доме и отстреливались через окна. Им на выручку шел отряд в 80 человек под командованием майора Рика, переправившийся через Байкал на пароходе. По приказу Катковского повстанцы подожгли станцию и отступили. Пожар уничтожил не только дома, но и 2000 пудов хлеба — провиант для поляков, работавших на строительстве.
Солдаты преследовали поляков до Мишихи, где у моста через речку Быструю вступили в рукопашную схватку с конными повстанцами. В отряде Рика был молодой поручик Николай Порохов, добровольно присоединившийся к экспедиции в надежде отличиться в боевых действиях. Перед походом он написал в своем дневнике: «Иду против поляков. Интересно было бы вернуться легко раненным». С револьвером он бросился в чащу, где наткнулся на нескольких «пикадоров», выпустил все заряды, убив и ранив несколько человек, но был проколот пикой и умер на месте. Поляки скрылись в лесу и три недели блуждали в дебрях, стремясь пробиться к границе.
В восстании приняли участие несколько сот человек, которые называли себя сибирским легионом вольных поляков. На подавление были посланы войска не только из Иркутска, но и из Селингинска, казачьи отряды из других селений были срочно отправлены в приграничные районы. Уже в первых числах июля с Байкала на двух баржах доставили большую партию повстанцев, среди которых было немало раненых. Их разместили в тюрьме и казармах на Преображенской улице (ныне ул. Тимирязева). Следующая схватка произошла 9 июля, затем 14 июля в урочище Урбантуй. И наконец, 25 июля в долине реки Темник был последний бой.
Расстреляв все боеприпасы, последние повстанцы сдались превосходящим силам казаков. В иркутскую тюрьму привезли свыше 600 поляков, несколько десятков повстанцев погибли в боях.
Иркутяне сочувствовали казненным
Объективно выступление ссыльных повстанцев на Кругобайкальском тракте было изначально обречено на провал. В нем отчетливо проявились черты, типичные для польской общественной среды того времени: разнородность, противоречивость позиций приверженцев какого-либо из двух основных течений — так называемых белых и красных. Наряду с этим всех повстанцев объединяли чувства горячего патриотизма и самопожертвования во имя защиты попранных свобод и справедливости не только собственного польского отечества, но и всех иных, страдавших под ярмом царского деспотизма. Эти настроения находили емкое отражение в лозунге польского освободительного движения «За вашу и нашу свободу!».