Как в чужбину я шел, как в чужбину я шел, Был тяжел мой мешок большой.
А домой пришел, а домой пришел Я с пустой сумой.
За солнцем и счастьем я гнаться был рад, Порочным и нищим пришел я назад.
«Для Сибири счастье, что такие скверные элементы как лентяи, корыстолюбцы и пессимисты, не задерживаются здесь надолго, а отряхают сибирский прах с ног своих и поскорей удирают обратно, — отмечал Владимир Обручев. — Но мы живем в период великого переселения народов, и вышедший из берегов поток неудержим».
Терпение и труд все перетрут
Наиболее стойкая, инициативная и трудолюбивая часть переселенцев все же сумела закрепиться в Сибири. В архивах Заларинского краеведческого музея сохранилась запись воспоминаний Степана Коконова, ветерана Первой мировой войны, кавалера двух Георгиевских крестов. Он родился в Могилевской губернии в 1890 году. Его старший брат Влас был на японской войне в 1904-1905 годах и, возвратившись в Белоруссию, начал рассказывать односельчанам о Сибири, ее просторах и воле. Отец Спиридон Коконов внимательно выслушал сына и стал обговаривать со стариками поездку в Сибирь.
«В июле 1908 года отец, Наваренко Самуил и Харлам-пий Ключиков прибыли в Тулун, предъявив ходаческие документы, — рассказывал Степан Коконов, — переселенческий чиновник направил их в Братскую волость. Четверо суток шли мужики пешком в Братск. А там на них как навалилась мошка. Решили: нет, тут нам не жить. Посмотрели и назад в Белоруссию вернулись.
В 1909 году снарядили вторую группу ходоков. Прибыли они в Заларинскую волость, где им определили местом поселения Черемшанку и Метелкино. 10 марта 1910 года 18 семей покинули Могилевскую губернию. На железной дороге погрузили свой скарб, сели в вагоны-теплушки, где были сплошные нары из досок, маленькая печь да один чайник. Поехали в Сибирь.
В Залари прибыли 9 апреля. Остановились на частных квартирах, потом сходили в Черемшанку. Всюду тайга. Ночью выпал снег, а мы в ботинках, сапогах, лаптях. Ноги мокры. Настроение у всех — возвращаться в Белоруссию. Переселенческий чиновник Адам Адамович Райнерт, выслушав наш отказ заселять Черемшанку, разговаривать с нами больше не стал и выгнал. Его писарь сказал: “Такого участка, что вы просите, у нас нет. Вам надо ехать к переселенческому начальнику в Черемхово”».
В Черемхово им посоветовали обратиться с просьбой о выделении земли в Министерство земледелия или даже к царю. Бедолаги собрали деньги и отбили телеграмму Николаю II. Сейчас в это трудно поверить, но на шестой день из Петербурга пришел ответ: «Просьбу переселенцев удовлетворить». От нынешних властей порой годами не дождешься ответа. Странники пришли на Аляты и распахали 42 десятины.
«Участок был богатый, хлебный. На следующий год у всех был уже свой хлеб. Семена привезли с собой. По-насадили здесь овощей — и свеклу, и репу, и картофель. Ни у кого из бурят и понятия садить огороды не было. Земли откупили у них по три рубля за десятину. Здесь много было ясашных бурят — обрусевших, осевших на земле, за которую они платили дань. За годы империалистической войны мы смогли обработать еще около 400 десятин земли, у всех стало по три коня, зажили неплохо».
Степан Коконов воевал в Карпатах в армии генерала Брусилова, служил в разведке. В 1915 году при выполнении боевого задания был ранен, и сам генерал вручил ему Георгиевский крест. Степан Спиридонович прожил долгую жизнь и умер в возрасте 96 лет. Про то, что довелось пережить ему и его односельчанам в годы Гражданской войны и коллективизации, он не рассказывал.
Сибирские немцы
В 1910 году к заларинскому переселенческому начальнику Адаму Райнерту прибыли четверо ходоков: Андрей Гиньборг, Иван Гильдебрант, Иван Бытов и Петр Кунц. Это были доверенные лица из Волынской и Гродненской губерний. Переселенцам полагались льготы: бесплатный проезд по железной дороге, освобождение на несколько лет от налогов, отсрочка от призыва в армию, денежные ссуды. Ходокам предоставили Пихтинский участок в Саянских предгорьях.
В губерниях, откуда они прибыли, издавна существовали немецкие колонии; Забужские Голендры, Свержов-ские Голендры, Замостече, Новины и Нейбров-Нейдорф. В Заларинской волости переселенцы назвали свои поселки по-старому. Так здесь появились Замостече (сейчас Пихтинск) и Новины (Средне-Пихтинск).