И царь был вынужден узаконить старообрядчество, позволить староверам легально проживать в пределах русского государства. Для этого нужно было только открыто объявить себя старообрядцем — «записаться в раскол», не говорить ничего плохого о «сатанинском» государстве и церкви, не «хулить» власть и платить подать за ношение бороды. На Руси брадобритие считалось признаком содомии, поэтому этим своим европейским нововведением Петр восстановил против себя подавляющее большинство народа. «Руби наши головы — не трогай наши бороды!», «Брить бороду — портить образ Христов!», «Не водись со щепотником (крестящимся тремя перстами), табашником и скобленым рылом» — такими вот пословицами ответил русский народ на царскую придурь. Конечно, лучше заплатить за бороду, чем идти за нее на костер. Многие староверы взяли грех на душу — «записались в раскол». Царь понимал, что хозяйственная деятельность староверов приносит пользу России, поэтому предоставил льготы поморским раскольникам, которые в Олонецкой губернии построили горные заводы и открыли золотые рудники. Все выдающиеся русские купцы и промышленники — Демидовы, Мамонтовы, Третьяковы, Сапожниковы, иркутские Сукачевы и Басни-ны — происходили из старообрядцев. Первые герои российской коммерции — заросшие бородой до самых глаз старообрядцы — не были прожигателями жизни. Миллионы достались им недаром: надо было быть умным и хищным, чтобы вырвать свой кусок из-под пыльного сукна самодержавной власти. Чего стоит только основатель гигантской волжской рыбной империи Петр Сапожников, отец которого был повешен за участие в Пугачевском бунте. Про таких говорили: «Его дед по лесам с кистенем ходил». Сын раскольника-бунтов-щика завалил черной икрой всю Европу, построил на Волге целый торговый флот, а его внук учился живописи у Тараса Шевченко и «по случаю» приобрел картину Леонардо да Винчи «Мадонна Бенуа», которую правнучка рыботорговца подарила Эрмитажу.
Таким образом, часть староверов прижилась в «царстве антихриста» и немало сделала для его укрепления. Старообрядческие священники, жившие до никонианской реформы, либо погибли, либо умерли естественной смертью, а где взять новых? Идти в официальную церковь к никонианскому попу? Или крестить ребенка, отпевать покойника и венчать молодых самим? И начался раскол среди самих старообрядцев. Те, кто выбрали первое, остались на отцовских гробах и примирились, стали называться «приемлющими священство». Другие, непримиримые, предпочевшие уйти в дальние дали, за Уральский Камень, на Ильмень-озеро, в Алтайские горы и далее на Байкал и Амур, стали «беспоповцами» и разделились на множество толков и согласий, часто получавших названия по именам основателей: никитовщина, авраами-евщина, досифеевщина и даже акулиновщина — глава этого течения стрелецкая вдова Акулина проповедовала среди своих сподвижников сексуальную революцию. Позже пошли калиновцы, рябиновцы, нетовцы — зависит от того, чему молиться — калине, рябине или дыре в крыше, ведь иконы старого, дореформенного письма — большая редкость, а новым молиться — грех. В Сибири очень популярно было поморское согласие, на Кавказе — духоборы и молокане, испытавшие сильное влияние европейского протестантизма и трансформировавшиеся в минувшем веке в баптистов.
Часть крепких староверов в поисках обетованной земли пришла на Алтай. 100 лет назад сибирский писатель Александр Новоселов создал повесть «Беловодье». Отец главного героя, умирая, завещает сыну довести до конца его дело — «вывести народ православный из царства антихристова».