— Беловодье, оно от всех стран отличительно, — говорит старый кержак сыну. — Найдешь небось... Вдоволь там воды, вдоволь черной земли, и леса, и зверя, и птицы, и злаков всяческих, и овощу... Трудись только во славу Божию, как прародитель наш Адам трудился. Не смотри, что хорошо сама земля родит. Потом поливай ее. Угодья там разные высмотри, да не забудь и душу... Не должно там быть власти, от людей поставленной... Тем и свято оно, Беловодье. Ни пашпорта тебе там, ни печати антихристовой — ничего... Правой вере простор... Живи, как хочешь... Управляйся стариками... Клянись, что по гроб, по конец своей жизни не смиришься духом, пока не сыщешь землю Восеонскую!
Легенда о месте, где существуют неиспорченная церковь, государство, община, исповедующие «древнее благочестие», появилась сразу после раскола. Сначала им считалась Антиохия в Сирии, затем легенда перенесла его в Сибирь и на Дальний Восток. В XVII веке было написано письмо инока Марка из обители в Архангельской губернии, якобы побывавшего в Опоньском царстве, находящемся на 70 островах моря-океана Беловодья. В эпическом произведении П.И. Мельникова-Печерского «В лесах» игумен Аркадий, посылая на поиски Беловодья своих иноков, говорит: «Есть в крайних восточных пределах за Сибирью христоподражательная древняя церковь асирского языка. Тамо в Опоньском царстве, на Беловодье, стоит 180 церквей, да кроме того российских древ-лего благочестия церквей сорок. Имеют те российские люди митрополита и епископов асирского поставленья. А удалились они в Опоньское государство, когда в Москве изменение благочестия стало. Тогда из честные обители Соловецкой да изо многих иных мест много народу туда удалилось. И светского суда в том Опоньском государстве они не имеют, всеми людьми управляют духовные власти».
Ясно, что под Опоньским государством подразумевается Япония, а Беловодье — Тихий океан. Архангело-городский инок Марк тоже приписал жителям Японии христианскую веру, «асирский язык» (видимо, ассирийский), 40 русских церквей. Русские, по его словам, добрались туда из Соловков через Северный Ледовитый океан. Жизнь там праведная. «Татьбы и воровства и прочих противных закону не бывает. Светского суда не имеют. Управляют народы и всех людей духовные власти».
Один из посланных игуменом Аркадием иноков в романе Мельникова-Печерского рассказывал, что за 20 с лишним лет поисков обетованной земли побывал у казаков-некрасовцев за Дунаем, переплыл Мраморное море со стороны Царьграда (Константинополя-Стамбула), дошел до Египта, был в стране Фиваидской, видел гроб Господень в Иерусалиме, потом отправился в Сибирь. «Дошли в Сибири до реки Катунь... Тамо множество пещер тайных, в них странники привитают, а немного подале стоят снеговые горы, верст за триста их видно. Перешли мы те снеговые горы и нашли там келью да часовню, в ней двое старцев пребывало, только не нашего были согласу, священства не приемлют. Однако ж путь к Беловодью нам указали... Шли мы через великую степь Китайским государством сорок и четыре дня сряду. Но дошли-таки мы до Беловодья. Стоит там глубокое озеро да большое, ровно как море какое, а зовут то озеро Лопонским, и течет в него от запада река Беловодье. На том озере большие острова есть, и на тех островах живут русские люди старой веры. Только и они священства не приемлют, нет у них архиереев и никогда их там не бывало. Выпуску оттудова пришлым людям нету, боятся те опонцы, чтоб на Руси про них не спознали и назад в русское царство не воротили».
Самые крепкие староверы, исходившие в поисках Беловодья полсвета и заселившие Север, Алтай, Забайкалье, Дальний Восток, были беспоповцами. Как пелось в одной раскольничьей песне,
Кто Бога боится, тот в церковь не ходит,
С попами, дьяками хлеб-соли не водит.
Бывали случаи даже в конце XIX века, когда этнографы спрашивали обычных православных баб и мужиков: «Вы христиане?» И те отвечали: «Нет, какие мы христиане! Мы в церковь ходим». Хождение в церковь воспринималось этими людьми как грех, как вынужденная сделка с собственной совестью. А настоящие христиане — те, кто ушел в раскол. Поиски духовной и физической свободы довели русских старообрядцев до Канады и Австралии. Это произошло с одним из ответвлений старообрядчества — духоборами. Об этой истории стоит вспомнить.
Духоборы, как и все другие неофициальные течения, подвергались гонениям со стороны правительства. Большинство из них были вегетарианцами, для которых всякая жизнь священна: не только человека, но и всякой твари. Досаждали духоборам православные миссионеры, тягавшие их в духовные консистории на допросы, в суды, а оттуда в тюрьму и ссылку. Но больше страдали они от властей гражданских. Хотя духоборы никогда не бунтовали против царя, но решительно отказывались от службы в армии, не исполняли другие законы, противоречившие их убеждениям. Молодежь скрывалась от солдатчины, «бегала», а попавшиеся властям были судимы, погибали в дисциплинарных батальонах, где продолжали сопротивление.