В 1772 году поймали дочь посадского из Екатеринбурга Наталью Степанову. Много лет она находилась в Тобольске «по некоторому секретному делу», потом попала в ссылку в Томск. Оттуда, «не желая быть четвертым браком по принуждению», бежала в Тобольск, в надежде найти защиту у губернатора, и была сослана на Нерчин-ские заводы. Здесь местный умелец написал ей паспорт на имя ее брата, и она, переодевшись в мужское платье, бежала в Барнаул. Долгое время женщина жила у разных крестьян, называясь то внуком, то племянником очередного хозяина, работала в домовом хозяйстве, шила платья и обувь. Крестьяне принимали ее не только как работницу, но и как «волшебницу»: Наталья лечила их детей «от сумасбродной болезни». Поскольку сибирский крестьянин обладал относительной личной свободой и контроль властей за ним был меньше, чем в центральной части России, он мог месяцами и годами укрывать беглецов, используя себе во благо их труд.
Многие скрывались в труднодоступных местах, строили избы и жили, «питаясь рыбою и сеянным собою хлебом и овощем». Семена пшеницы беглецы выменивали у тех же крестьян на ягоды, орехи, рыбу и продукты звериного промысла. Один такой «пустынник» Яков Лубягин в 1762 году бежал, инсценировав самоубийство (оставил свою одежду на берегу реки), и направился в Кулундин-скую степь. Нищенством он «набрал хлеба с пуд» и немного денег, купил топор, нож и огниво. У озера «сделал земляную избушку и прожил в оной три года», обменивая у крестьян хлеб на рыбу. Для совершения торговых операций Яков уходил от своей избушки верст за двадцать и более. В Касмалинской степи он прожил еще три года, а последние четыре года провел в Мунгатских вершинах. Побег Лубягина длился 10 лет.
В сибирских лесах и горах жило много старообрядцев, скрывавшихся от преследований. В их скитах беглецы находили приют. Нередко мастеровые покидали родные места с единственной надеждой: «сыскать каких ни на есть стариков».
В побеге иногда даже семьи создавались. Беглая жена посельщика Пименова обитала в лесной избушке с беглецом Захаровым. Двое их детей, родившихся в лесу, были крещены «одним погружением в воду».
Большая часть беглых скрывалась на заимках, куда хозяева тайком приносили еду, а те на них работали. Случалось, что хозяин выдвигал неприемлемые условия, и этим людям оставалось либо заняться воровством, либо явиться с повинной. В 1796 году крестьянин Быков из деревни Стрельной Верхотомского острога прятал на замке беглецов Ушакова и Балахнина. Они отказались от его предложения «убивать чужих коров», остались без хлеба и вынуждены были вернуться на рудник.
Беглецы-разбойники
Четверть от общего числа беглых предпочитала не сеять и пахать, а свистеть кистенем на большой дороге. В эту категорию входили бежавшие из тюрем колодники, каторжные и солдаты. Они сбивались в «артели» и меняли награбленное на хлеб и порох.
Шесть лет находились в побеге братья Полковнико-вы. Сколотив шайку на озере Карасук, они занялись конокрадством, охотой и рыболовством. Для продажи зверя и рыбы выезжали в Тобольск. В 1761 году Полковнико-вых поймали, но один из них, Степан, после телесного наказания и перевода с Барнаульского на Томский завод вновь скрылся.
В 1760 году группа каторжных направилась в деревню Шадрин, чтобы «убить до смерти» иркутского крестьянина Мелентьева, у которого, по их сведениям, «имелось денег сот с пять». Вел отряд Василий Мурзинцев, «битый кнутом за многие его побеги, воровство и смертоубийство».
Знаменитый разбойник Афанасий Селезнев много раз бежал из Кузнецкой тюрьмы, вместе с братьями ушел на реку Бахтарма, чтобы «жить свободно». Ему оказывали поддержку не только многочисленные родственники, но и все население округи. Еще при жизни он стал легендой. На Алтае память об Афанасии Селезневе сохранялась в течение двух столетий.
Сибирские разбойники нередко вели себя как Робин Гуды. В 1771 году «беглые воры и злодеи» Петр Бочаров и Егор Алымов на Красноярской дороге «грабили иркуц-ких купцов, а деньги и товар раздавали живущим по той дороге заводским крестьянам». Летом 1798 года партия беглых во главе со Степаном Тюленевым ограбила дворы богатых крестьян, а также скупщика Захарова, у которого было отнято имущества на сумму 2400 рублей.
Беглецы-бунтари
В 1774 году в Змеиногорскую тюрьму были привезены сподвижники Пугачева: «полковники» Тюрин и Филин-ков, «атаман» Лошкарев, «есаул» Григорьев, Никитин, Андреев и другие. Они замыслили побег. В заговоре приняли участие 28 человек: к пугачевцам примкнули горнорабочие и каторжные. Михаил Андреев мечтал уйти в киргизские степи, собрать войско, вернуться на Колы-вано-Воскресенские заводы, «разграбя ружья, артиллерию, разбить Змеиногорскую крепость, начальство перевешать», рабочих увести с собой. Несмотря на помощь местных мастеровых, побег 15 сентября 1775 года окончился провалом.