Продолжением «сибирской махновщины» в новых условиях, когда на смену повстанческому движению пришло партизанское, стало явление, названное властями анархо-бандитизм. Это было, в сущности, партизанское, антисоветское и антикоммунистическое движение и связанное с ним подполье. Частично это был ответ крестьянства на красный бандитизм и произвол местных властей. На пленуме Томского губкома летом 1921 года ставился вопрос о произволе Томской ГубЧК и местных (уездных) ЧК. Речь шла о пьянстве, грабежах, провокации, жестокости, расправах. В ответ на это распространились жесткая антисоветская агитация, экспроприации (конфискации и реквизиции, осуществлявшиеся «анархо-бандитами»), индивидуальный террор против представителей власти (убийства анархо-партизанами советских и партийных работников, продагентов, милиционеров). Кузнецкие анархистски настроенные заговорщики осенью планировали в момент восстания ликвидацию некоторых комисса-ров-назначенцев и спецов. Целью «Лиги красного цветка» (Щегловский уезд, весна 1921 года) был объявлен террор против советских и партийных работников.
Вплоть до 1922 года политическое положение в Кузбассе оставалось напряженным. То тут, то там появлялись крестьянские отряды повстанцев. Военно-политическое руководство губернии испытывало постоянную нервозность, вызванную крестьянским сопротивлением. До конца 1920 года по всей Сибири сохранялось военное положение, а в Томской губернии с января 1921 года оно было введено вновь. К сентябрю 1921 года воинский контингент в губернии составлял 45 тысяч человек.
С угасанием вооруженного движения расцвел политический «красный бандитизм». Бандитизмом занялись сами большевики, тайно уничтожая политических противников и инакомыслящих. Члены Кауракской волостной ячейки РКП(б) (Новониколаевская губерния) в 1920-1921 годах физически уничтожили, по собственным признаниям, семь (по данным ЧК — девять) контрреволюционеров и кулаков, якобы связанных с белобандитами. В разных концах Сибири действовали десятки, если не сотни, таких «комячеек». С весны 1920 года красным бандитизмом были охвачены все уезды Томской губернии. Опираясь на политически активные люмпенизированные слои населения, часть коммунистов, советских работников, милиционеров, чекистов создавали многочисленные террористические группы, творившие самосуды, насилие над зажиточными крестьянами, духовенством, интеллигенцией, специалистами. Такие организации и группы орудовали на станции Топки, в Анжерке, Судженске, Кольчугине, Прокопьевске и других населенных пунктах. Наибольшего размаха красный бандитизм достиг в Мариинском уезде. Там почти все коммунистические ячейки участвовали в терроре. Власти даже вынуждены были привлечь часть террористов к ответу. В январе 1922 года по одному лишь «мариинскому делу» проходило 22 человека, из которых восемь человек были приговорены томским военным трибуналом к высшей мере наказания.
Сколько людей было ими уничтожено, вряд ли когда-нибудь станет известно.
Районом сильного анархистского влияния и анархопартизанского движения был в 1921-1923 годах При-чернский край. После подавления Сорокинского восстания отдельные группы его участников объединились в партизанские отряды во главе с братьями П. и С. Мурзиными, Д. Барышниковым, К. Крючковым. Все они опирались на поддержку и сочувствие некоторой части крестьян, в основном, середняков. Особенно сильны были позиции анархистов в Ново-Хмелевской и Мариинской волостях. Здесь в 1920-1922 годах практически не было большевистской власти, не было партячеек. Случались убийства местных совработников. Среди населения долгое время жил «рогово-новоселовский анархизм». Широкая сеть сочувствующих анархистам крестьян поставляла партизанам развединформацию, снабжала всем необходимым, укрывала в случае опасности. В деревнях анархистами велась пропаганда и агитация против всевозможных многочисленных повинностей и произвола властей.
Причернские партизаны-анархисты были связаны в первую очередь с трудовыми слоями деревни и враждебно относились к ее кулацкому слою. Но при этом кулаки все же частично поддерживали партизан — с практическим расчетом. «Богатые мужики, — свидетельствовал один коммунист, — прикрываясь бандитизмом (повстанческим движением — И.П.), не выполняли ни продразверстки, ни лесозаготовок. Причем бандитов не только скрывали, но и помогали им».
В 1922 году в районе сел Сорокино и Жуланиха появилась «банда» братьев П. и С. Мурзиных. Один из них был командиром партизанского соединения Г.Ф. Рогова во время борьбы против Колчака, а в 1920 году входил в Боевую комиссию Федерации алтайских анархистов. После разгрома «роговщины» братья скрывались. В марте 1922 года их группа составляла четыре-шесть человек. В апреле она была разгромлена, при этом Павел Мурзин был убит, а его брат Семен тяжело ранен, но сумел скрыться. В начале июля группа С. Мурзина в составе шести человек была вновь разгромлена, сам Мурзин погиб, а его соратники скрылись в тайге.