Никаких медалей и привилегий за участие в защите Белого дома Игорь, разумеется, не имел, если не считать почетного титула «Батько», как его стали называть в анархистских рядах. Да еще одного курьезного эпизода, когда областное отделение «ДемРоссии» летом 1993 года делегировало его вместе с другими иркутянами. на Конституционное совещание в Кремль как «ветерана» демдвижения. А дальше все пошло по-прежнему. В одном из писем более чем десятилетней давности Подшивалов писал мне: «Никогда я не буду жить по-другому, никогда не буду гоняться за большим заработком, выколачивая квартиры, машины, барахло. Я просто по-другому живу и не собираюсь менять свою жизнь. Поэтому жилья у меня в Иркутске снова нет, как два и три года назад. Видно, судьба у меня такая».
В его и такой уж долгой жизни случилось еще участие в экологических лагерях в Волгодонске, о чем подробно рассказал Стас Маркелов за полтора года до собственной гибели на «Прямухинских чтениях», посвященных памяти Н.М. Пирумовой и Игоря Подшивалова; на Кольском полуострове, в чешском Темелине, где Игорю пришлось познакомиться с местным полицейским участком. Под-шиваловым были опубликованы сотни статей по истории анархизма и просто на злобу дня. Он успел активно потрудиться в «вольной артели» на восстановлении мемориального комплекса в усадьбе Бакуниных Прямухино, о чем тоже успел порассказать Стас Маркелов. (Это выступление Маркелова было опубликовано дважды — в сборнике «Прямухинских чтений» и в книге «Никто кроме меня», посвященной самому Стасу.)
Не раз голос Игоря гремел с трибун митингов (последние из них в 2006 году опять касались защиты Байкала) и академических конференций, посвященных «апостолам» анархии Михаилу Бакунину и Петру Кропоткину. Он не только пережил кризис и упадок анархистского движения на рубеже веков, но и успел дождаться молодой смены, даже сам присоединился к организации «Автономное действие» (в которую накануне своей гибели вступила и Настя Бабурова) и в очередной раз загремел в милицейскую каталажку. Отдельной строкой в биографию Подшивалова вписано его участие в сибирских областных инициативах и намерение создать движение «вольных казаков». Забайкальский казак по происхождению, гордившийся прадедом — героем Первой мировой, Игорь на дух не переносил ряженых черносотенных казачков. История его конфликта с иркутскими казаками-«имперцами» слишком длинная для того, чтобы уделять ей тут внимание.
Вместо этого лучше напомнить, что лауреатом журналистской премии «Вопреки-98», которому было присвоено имя посмертной лауреатки, зверски убитой незадолго до окончания конкурса в Элисте отважной журналистки Ларисы Юдиной, Игорь стал за публикацию в газете «Ангарские новости и мировые репортажи» смелого и честного расследования «Ангарские рабыни» — о девочках-сиротах, подвергшихся принудительной стерилизации. Это расследование принесло Игорю не только угрозы, но и судебную тяжбу, в который уже раз в его недолгой жизни. Но эта же история проложила для него путь к членству в Союзе журналистов России.
Незадолго до гибели упрямый анархист из Иркутска побывал на военных сборах, на которых ему было присвоено очередное воинское звание капитана. Но повоевать больше не пришлось: менее чем через месяц после «дембеля» он умер в реанимации, не приходя в сознание, на третий день после того, как его сбила машина на Ше-лиховском шоссе, и на пятый день после того, как ему исполнилось 44 года. Он пережил своего любимейшего героя Че Гевару, портретами которого были увешаны все стены в его ангарской квартире, и недотянул совсем немного до возраста, в котором ушел из жизни другой любимец —ц батька Махно.
Обдумывая этот мемориальный материал, я вдруг отчетливо увидел еще одну параллель. 23 декабря 1895 года также нелепо погиб под поездом, когда переходил железнодорожный путь, Сергей Михайлович Степняк-Крав-чинский. Легендарный террорист-народник, заколовший кинжалом шефа Корпуса жандармов графа Мезенцева, и популярный в революционных кругах писатель, автор «Подпольной России», «Домика на Волге», «Андрея Ко-жухова», участвовавший в молодости в повстанческих выступлениях в Герцеговине и в Италии, а на закате жизни создавший в Лондоне Фонд вольной русской прессы, Сергей Кравчинский интересовал Игоря Подшивалова со студенческой скамьи. В момент гибели Степняку было 44 года.